ладошку козырьком ко лбу и жмурясь от солнца. – Девочки, где ваша сестра? – спрашивала она дочерей, чувствуя, как накатывает… что-то.

Волнение началось несколько дней назад, когда в квартире Журавлевых за пять минут до ужина жареным минтаем (все-таки четверг – рыбный день) раздался телефонный звонок.

– Кто звонил? – выглянула с кухни Марина, отключив вытяжку над плитой.

Из-за шума она не услышала ни слова из телефонного разговора.

– Сергей, – вернул Игорь переносную трубку на базу.

– Какой Сергей?

– Воронцов. Из Москвы. Муж твоей сестры Влады.

Видя, как Марина бледнеет, помня, что вестей от Влады они не получали пятнадцать лет, Игорь спешно добавил:

– Все в порядке. Ничего не случилось. Влада, Сергей и дети… все хорошо.

– А что тогда?

– Они в Калининград отдохнуть приехали. Решили под конец летних каникул показать детям Куршскую косу и «Фрингиллу» и просто погулять везде.

– Так, – вытирала Марина руки полотенцем.

Ее ладони давно были сухими, но она все продолжала тереть кожу до красноты, словно бы пыталась впитать в ткань слова мужа, сделать так, чтобы не было этого звонка и никаких вестей от Воронцовых – перелетных птиц, исследовавших весь мир.

– Ну и?.. – понимала она, что Сергей позвонил не для того, чтобы передать им всем «привет».

– Приглашают на пикник. С детьми. Чтобы кузены познакомились.

– Их старший сын… сводный кузен девочкам.

– Он считает Владу родной матерью. Они там… сами с этим разберутся, не будем вмешиваться. Твоя мама считает, что он ее родной внук, сама знаешь.

Игорь подошел к жене и аккуратно забрал из ее покрасневших рук кухонное полотенце.

– Мариш, что не так?

– Почему сейчас? – боролась Марина с желанием уйти к окну и посмотреть на небо, чтобы срочно выяснить, сколько на нем сейчас светится звезд.

Она знала, если подойдет, примется пересчитывать их снова и снова. И не тронулась с места: нет, для звезд еще слишком рано… закат будет позже.

– М-а-а-а-а-ам! – пронеслась мимо родителей Кира, спасаясь от сестер.

Она спряталась за спиной отца, истошно визжа. Девочки преследовали Киру, пугая ее огромным пауком в стеклянной банке.

– Мира, Ира, ну что опять за истерика?!

– Кирка трусишка-зайчишка! – трясла Мира банкой.

– Прекрати мучить насекомое, – забрал Игорь банку у дочери. – Кир, это безвредный паучок. Он в траве живет, и, по примете, паук к хорошим новостям, деньгам или письму.

Марина гладила Киру по голове, пытаясь успокоить. Ее дочери каждый день выходили из себя, и Марина мечтала, чтобы каникулы поскорее закончились и дети вернулись в школу.

– Скажи Сергею, что мы… встретимся с ними. Пусть дети побесятся не дома. Ира, Мира, не кричите!

– Голова болит? Дать таблетку? – предложил Игорь, но Марина не сводила обеспокоенного взгляда с паука.

– Дай лучше банку, я выйду немного подышать и выпущу его в саду. Вчера кто-то из соседей высадил под окнами кухни герань. Посажу паучка на ее листья.

С той самой минуты, когда Марина отпустила насекомое, она не могла выкинуть из головы воспоминание: в утро пикника два соцветия были покрыты тонкой паутинкой – два кокона, два запеленованных овала, и между ними на соседнем зеленом листе – паук с грозно выставленными лапками.

– Два… – прошептала Марина.

Из подъезда, смеясь и толкаясь, выбежали девочки с прыгалками и термосами, следом вышел груженный корзинками Игорь. Марина затрясла головой, прогоняя наваждение, прогоняя из мыслей паука и герань, вытряхивая дурное предчувствие белого савана поверх двух коконов-цветков.

Будь у нее веник от воспоминаний, она смела бы их и швырнула в мусорку.

– Или тяпка… – вдруг привиделось Марине.

– Тяпка не понадобится, Мариш. Это же пикник, а не возделывание огорода Мирославы Кирилловны! – подбодрил ее супруг. – Все готовы? Тогда в путь!

Игорь ускорил шаг, огибая периметр парковки. Он во весь голос кричал имя дочери, успевшей исчезнуть за какие-то пару минут.

– Кира! – звал он ее, – Кира, ты где? Кира!

Наконец за молодой порослью деревьев он увидел розовые колготки. Его дочь разговаривала с незнакомцем, одетым в обтягивающее синее трико. Стоило Игорю приблизиться, как мужчина натянул на голову красную маску-чулок, развернулся и исчез.

– Кира! Куда ты ушла? Кто был с тобой? Что ему нужно? – разволновался Игорь, надумав самое плохое, как любой родитель, переживающий за ребенка.

– Просто дядя какой-то. Он спросил, где тут детский праздник.

– Какой праздник? – всматривался Игорь, но постороннего в ярком наряде больше не видел. – Нельзя уходить с чужими, ты же знаешь.

– Пап, он просто аниматор. Приехал на день рождения мальчика и заблудился.

– Но это не к нам. Нет у нас никаких дней рождений. Идем, – не отпускал он руку дочери. – И обещай, что не будешь убегать. Ни за котенком, ни за конфеткой с разными дядями или тетями.

– Пап! – вырвала руку Кира. – Мне что пять?! Знаю я, что нельзя с чужими!

– Помоги сестрам, – отправил Игорь дочь к машине.

Постороннего больше не было видно, а день рождения действительно намечался. Целая бригада готовила украшения, надувая шарики и развешивая картонные пиньяты.

Сестры-близняшки, толкаясь возле капота, наперебой доставали корзинки с пирожками и термосы с чаем и компотом.

Мира схватила прыгалки неонового цвета, но с противоположной стороны за рукояти уже держалась Кира.

– Кирка, отдай!

– Но я первая взяла.

– Бабушка их мне подарила! Они мои! – потянула сестра прыгалки, пробуя отобрать их у сестры.

– Ты свои потеряла в деревне, когда вы с Ирой сделали парашют из наволочки для куклы!

– Это были твои! Отдай! Или я тебе под подушку паука засуну! Найду и засуну!

Кира не собиралась сдаваться. Она тянула сильнее, кряхтя и брыкаясь, пока не решила, что пора, и, дернув уголком губ, отпустила натянутую тетиву.

Отскочив, прыгалка больно ударила рукоятью Миру в лоб.

– А-а-а-а-а! – завопила Мира, и родителям пришлось клеить пластырь одной, читать мораль второй и пытаться унять сто сорок пятый конфликт между детьми.

– Я думала дочери – не мальчишки, но вы! Кира, ты можешь побыть сегодня… нормальной! Я тебя прошу, перестань драться!

– Мариш, – остановил ее Игорь, посылая взгляд, за которым стояло: «Кира нормальная, мы сто раз обсуждали это».

* * *

– Вон классная площадка! – заметила Мира, быстро забыв про свое ранение. К тому же, к ее радости, Киру наказали, оставив до конца дня без сладкого. – Берег виден и море!

– А оттуда виден лес, – настаивала Ира на столике выше по холму.

Кира плелась за всеми по пятам. Ей было все равно, где устроят пикник, на котором ей запрещено есть конфеты и шоколадный рулет.

Интересней было узнать, для кого возле детской площадки готовился праздник. Все вокруг в шариках, и пиньяты картонные висят – так