СВЯТ

КЛЯТ

ВОЛТА РЕГУЛЯТ

Телефонная будка в дальнем краю заправки была целой и невредимой, несмотря на сильный запах гари внутри.

Вольта ответил после первого же звонка:

— Ремонт мебели, ночная служба, здравствуйте.

— Здесь на стене написано «свят, клят, Вольта регулят», — сообщил Дэниел, — так что у меня просто не было выбора.

— Ну что же, — мягко ответил Вольта, — я рад слышать, что у тебя сохранилось чувство юмора. Оно тебе понадобится. Во-первых…

— Я не уверен, что это надежная линия, — прервал его Дэниел, и тут же добавил, чтобы извинить свою резкость:

— Это прежде чем мы начнем разговор.

— Нет, эта линия безопасна. Однако из твоих опасений я делаю вывод: ты уже понял, что тебя преследуют.

— В общем, да.

— Я расскажу тебе, что произошло. Слушай внимательно.

Дэниел слушал, как было велено. Когда Вольта рассказал про смерть Дредно, Дэниел закрыл глаза и прислонился спиной к телефонной будке. Он ощущал все происходившее через голос Вольты — по тому, как он едва заметно срывался в конце каждого емкого, отчетливого предложения, по самой этой отчетливости, и когда Вольта сообщил, что человек, мучивший Дредно, без всякого на то повода убил его мать, Дэниел тихо вскрикнул: «О нет».

Вольта замолчал на мгновение, затем продолжил:

— Впоследствии Улыбчивому Джеку удалось узнать закодированное имя человека, который донес о похищении в ЦРУ.

Тут Вольта снова замолчал.

Дэниел, слишком ошеломленный, чтобы думать, глубоко вдохнул:

— Вы не скажете их имен? Ни убийцы, ни доносчика?

— Дэниел, — твердо сказал Вольта, — я назову тебе имена, когда ты принесешь мне Алмаз. Когда мы встретились в первый раз, в больнице, я пообещал тебе, что сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе найти убийцу твой матери — и сейчас он известен. Я выполнил свое обещание. Ты, в свою очередь, обещал, что за помощь, оказанную тебе, ты разделишь со мной право обладания Алмазом и ответственность касательно помещения его в место, безопасное для всех нас. Ты не соблюдаешь своих обещаний, и даже с учетом чрезвычайных обстоятельств это свидетельствует о потере тобой уважения как ко мне, так и к себе. Если ты хочешь отомстить за свою мать, ты должен сдержать свое обещание по поводу Алмаза. Это будет справедливо.

— И что мне делать дальше? — заорал Дэниел. — Довести его до самоубийства?

Он швырнул телефон в прозрачную стену будки, но провод был слишком коротким и отскочил обратно, ударив его по запястью. Он схватил трубку и бросил ее на рычаг.

Он пронесся к грузовику, включил зажигание, потом выключил его и откинулся на сиденье.

— Да, это справедливо, черт возьми, справедливо. Но я не хотел этого знать, мне сейчас не до решений.

Он решительно вернулся в будку и снова набрал номер Вольты.

Вольта снова ответил с первого же звонка. Кажется, он даже не удивился, когда Дэниел сказал:

— Вы правы, это по-честному. Но я оставлю Алмаз у себя, пока не смогу взглянуть внутрь, или сквозь него, или куда он позволит. Я хочу заглянуть в Алмаз в тысячу раз больше, чем отомстить за смерть своей матери — но, несмотря на то, что Бешеный Билл избавил меня от доброй половины этого неистовства, все равно хочу за нее отомстить. Вы понимаете? Несмотря на то, что я очень хочу воздать за свою мать по заслугам — это ничто по сравнению с желанием проникнуть в Алмаз. Дайте мне уйти. Мне нужно ваше благословение.

— Я уже отпустил Алмаз, Дэниел, и думаю, что он откроется тебе только в том случае, если ты поступишь так же. Ты волен поступать так, как хочешь и можешь, волен уйти, волен вернуться. Я не держу тебя. Я желаю тебе удачи. Но я не дам своего благословения, потому что боюсь следующего: Алмаз погубит тебя. Он будет разрушать тебя красиво и величественно, но в конце концов все равно уничтожит, а я не могу благословлять бессмысленные потери.

— Он хочет, чтобы я заглянул в него. Я это чувствую.

— Это зеркало, Дэниел. Просто зеркало.

— Мне кажется, это окно. Или дверь.

— Решай сам и будь честен с самим собой. Я слишком восхищаюсь тобой, чтобы ограничивать твое право на знание. Но я не был бы искренен ни с собой, ни с тобой, если бы я не предупредил тебя о том, что если он уничтожит тебя, это разобьет мне сердце.

— Но вы не понимаете…

— Возможно, — оборвал Вольта. — Я допускаю такую возможность. Но возможно, что и ты в силу своей молодости не понимаешь — Алмаз завладел тобой, и против него ты бессилен.

— Может быть, — согласился Дэниел. — Но я должен узнать это сам.

— В таком случае желаю тебе найти то, что ищешь.

Дэниел улыбнулся в темной телефонной будке:

— Для меня это звучит как благословение.

— Тогда желаю тебе найти то, чего ты достоин.

— И это я готов принять за благословение. Я заслужил это право, и хотя вы действительно помогли мне — за что я вам бесконечно благодарен — он принадлежит мне. Я чувствую это каждой клеткой: он мой не потому, что я добыл его или физически им обладаю. Алмаз мой по воле рока.

— Что ж, тогда будь трижды благословен. Добавлю еще древнее эстонское напутствие: «Желаю, чтобы твоя дорога имела конец». Отныне Алмаз на твоей ответственности.

— Я знал, что так и будет, — быстро проговорил Дэниел. — Но я принимаю на себя следующее обязательство: я принесу его вам, как только моя работа будет закончена, а если не смогу или вынужден буду спрятать его, обещаю спрятать его там, где вы скажете.

— Нет, Дэниел. Я уже отпустил его. Я не могу даже передать тебе, какое облегчение испытал после этого. И за этот урок я тебе благодарен. Сейчас я собираюсь собрать все здесь и отправиться домой в Лорел Крик. У тебя есть мои телефоны; прямая линия — семерка, помноженная на текущую дату. Звони, когда захочешь, или приезжай. Я обещаю тебе радушный прием, но не могу обещать помощи: это будет зависеть от того, насколько мудры твои желания, а также от моих возможностей и склонностей исполнить их. Давай расстанемся друзьями.

— Именно этого я и хотел, — проговорил Дэниел, чувствуя, что к глазам подкатывают слезы. — Спасибо.

— До свидания, Дэниел, — сказал Вольта.

— Спасибо, — повторил Дэниел. — И спокойной ночи. Я буду на связи.

Они повесили трубки одновременно.

Остаток ночи Вольта провел на телефоне и радио, раздавая указания по завершению операции и рассылая людей и ресурсы на другие объекты. Эллисон Дидс, Жан Блёр и Улыбчивый Джек были где-то в полях, поэтому он оставил им сообщения с просьбой перезвонить. Он задолго до рассвета собрал оборудование и проспал беспокойным сном несколько часов. Он остался в кровати и стал представлять, что видит Дэниел внутри Алмаза. Дэниел сказал, что может заглянуть в него, только развоплотившись. При одной мысли об исчезновении Вольте становилось не по себе. Он вспомнил с трудом преодолимое желание перейти порог и продолжить движение, желание раствориться в водовороте счастья, жажду блаженного самоубийства. Вместо этого он прибегнул к технике, полученной от Раваны Дремьер: медленно и сильно сконцентрировался, а затем приподнялся над своими мыслями и чувствами, стал сторонним но внимательным — наблюдателем.