Он помолчал секунду, а затем пояснил:

— Словно дикая вишня на прибрежной скале, он хватается корнями за скупую каменистую почву, пытаясь явить миру истинную красоту.

— Очень поэтично, — оценила ответ принцесса. Она всегда любила слушать витиеватые баллады замковых менестрелей.

Вместо прощания девушка коротко кивнула Ейалэ, но ветер уже успел погрузиться в глубокие думы и не заметил этого.

* * *

— Что вы там делали? — Хёльмвинд расхаживал по кромке обрыва на противоположном краю плато.

Изольде пришлось порядочно прошагать, чтобы отыскать его.

— Я… — она была не вполне уверена, стоит ли открывать правду, — дала ему немного своей крови взаймы…

Верховный медленно обернулся. Глаза его округлилась и потемнели.

— Ты что?

— Он попросил всего одну каплю, — попыталась объяснить принцесса, но было ясно: Северный ветер в бешенстве.

— Зачем ты согласилась? Он заставил тебя? — От звенящего гневом голоса по коже шел мороз.

Не дожидаясь ответа, верховный подлетел ближе и схватил ее за руку.

— Где?!

— Другая ладонь, — как можно мягче возразила девушка.

Ветер поднес ее пальцы к лицу и уставился на крошечную ранку, кровь на которой уже запеклась.

— Ейалэ! — прошипел он сквозь зубы и двинулся к дому.

— Н-нет. — Изольда ухватила его за полу накидки. — Твой брат не смог бы… Мне кажется, его чары на меня не действуют…

Хёльмвинд непонимающе уставился на нее.

— Тогда почему?

Шквальный ураган дохнул девушке в лицо, заставляя попятиться. Она твердо верила: нечего бояться Северного ветра, пусть даже выглядел он свирепо. Но, как назло, у принцессы не было наготове ни одного объяснения своему странному поступку. Чем она могла успокоить Хёльмвинда?

— Объясни! — грозно потребовал ветер, все еще сжимая узкую ладонь.

— Хёльм. — Девушка поморщилась. — Ты сломаешь мне пальцы. А от этих вихрей даже ресницы мерзнут.

— Как случилось, что ты дала ему свою кровь? — Верховный отпустил ее руку, но не отступил.

Принцесса со стыдом глядела в ледяные глаза, они были беспощадны.

— Я… не знаю… — Она отвернулась и обняла себя за плечи. — Иногда на меня находит. Кажется, неведомая сущность управляет телом. По ее воле мне вдруг захотелось взять нож в покоях Ейалэ, проколоть себе палец и накапать немного крови в его дурацкий кубок… А все потому, что он стал теперь моим должником и однажды я смогу потребовать услугу обратно. Минуту назад думалось, что это достойная причина.

Изольда была расстроена не меньше, чем Северный ветер. Он видел ее растерянность, но никак не мог взять в толк, о чем говорит девушка. Кроме того, Хёльмвинд все еще был зол: на могущественного брата, Фаруну, которая растрезвонила на всю округу, что в Железном доме живет терновая ведьма… Северный владыка злился на себя, поскольку не мог успокоить всколыхнувшиеся чувства, и на Зефира, из-за которого однажды заговорил с белокурой колдуньей в Долине ветров.

Ни с того ни с сего он развернулся и принялся мерить шагами поверхность плато.

Принцесса удивленно заморгала. Колючий смерч продолжал вертеться кругом, расшвыривая в стороны мелкие камушки.

— Хёльмвинд… Что ты делаешь?

Ветер сцепил руки в замок.

— Пытаюсь успокоиться, чтобы не разнести это проклятое место в щепки.

— Прости, если из-за меня… — Она подалась к нему, но тут же была остановлена резким окриком:

— Стой на месте!

— П-почему?

Он выдохнул и проговорил приглушенно, делая паузы после каждого слова:

— Я очень… сильно… сержусь. И могу обидеть тебя… Держись подальше.

Изольда закусила губу. Теперь она была уверена, что поступила дурно, согласившись на просьбу Ейалэ. Если Хёльмвинд решит дуться до конца жизни, поделом ей. Неужели нет в мире такого места, куда она могла бы сбежать от своего проклятия, чтобы жить, не причиняя другим страданий?

Принцесса сунула руки в карманы и уселась на влажный от сырости валун.

Один лишь Таальвен Валишер никогда не злится на нее. Может, потому, что ему она не успела напакостить?

Девушка наблюдала, как Северный владыка шагает по воздуху взад-вперед, вперив в облака голубой взгляд. Его красивое лицо походило на маску. Недаром Зефир рассказывал, что старшему брату лучше не попадаться на глаза, когда тот в плохом настроении. Ярость Северного ветра холодна и безжалостна. Наконец Хёльм приблизился и, не глядя на Изольду, бросил:

— Пошли!

Внезапно рядом появился Блифарг, нетерпеливо забил копытом: наверное, почувствовал скверное расположение духа хозяина. Без предупреждения верховный рывком усадил Изольду в седло. Она боялась вымолвить лишнее слово. Не потому, что ветер мог как-то ей навредить, просто не хотела расстраивать его еще больше.

Хёльмвинд вспрыгнул на спину лошади и хлестнул поводьями. Ветряное животное не требовалось подгонять. Чуть не встав на дыбы, оно с места рвануло в пропасть и через пару гигантских скачков унеслось в небеса.

«Вот и все, — решила принцесса, с ужасом закрывая глаза. — Облака и камни станут последним, что я увижу в жизни».

Но Северный ветер, видимо, чуть поостыл и сталкивать ее с коня не собирался. Одной рукой он сгреб девушку в охапку, так, что она едва могла дышать, другой — управлял скакуном. Под его копытами поднимались настоящие воздушные круговерти, буря хлестала землю, ломая столетние деревья, словно соломинки.

С огорчением принцесса наблюдала за бураном. Сколько ущерба он причинит людям? Но Хёльмвинду не было дела до смертных. Он вымещал злость на беззащитной природе, пуская в пляс жадные до разрушения вихри. И только когда путники поднялись достаточно высоко, а поля и реки скрылись с глаз, утихомирился немного.

Блифарт гнал, как безумный, покрывая за один скачок чудовищные расстояния. Благодаря этому Железный дом показался вдали раньше, чем закатное солнце выкрасило кармином его блестящие стены. К концу пути Изольда мечтала лишь об одном — выбраться из седла. Потому, когда Северный ветер подхватил ее за талию и опустил на ступеньку крыльца, чуть не потеряла сознание от облегчения.

— Проводи! — отдал он приказ вездесущему Либу.

Юноша подал гостье руку, и она ухватилась за его локоть с благодарностью.

— Что случилось? — спросил Ветер ущелий, оказавшись в ее покоях. Любопытство разбирало его.

— Ничего… — Принцесса в изнеможении плюхнулась на кровать. — Кажется, мы поссорились.

— Ты и повелитель? — От удивления Либ раскрыл рот.

— Не уверена. — Изольда уткнулась лицом в подушку. — Может, Хёльмвинд и Ейалэ; я, он и Фаруна… я плохо соображаю.