Непременно требовалось заковать ноги невольников в колодки, а руки – сковать цепями[1249]. На пиратских чектири с сотнями невольников бунт мог вспыхнуть в любой момент. Затем солдаты с корсарами, совершив гусль-абдест (despouillez tous nuds, se lauerent sur les bords du nauire, depuis le haut de la teste, iusques à la plante des pieds), переходили к намазу и готовились к газе и подвигу шахида[1250]. Реисы, подбадривая бойцов, произносили пламенные речи[1251]. Кстати, корсары не всегда проявляли отвагу и, получив приказ о нападении на сильные корабли, не раз возражали реисам. Помните, как Оруч-реис приказал выбросить в море весла, лишь бы устроить нападение на папские галеры?[1252]

Пускай и нечасто, но торговые корабли сопротивлялись, отчего корсары, потерявшие в море многих своих, могли вырезать всю команду. Капитана (master) французского корабля, посмевшего оказать сопротивление Джону Уорду и его судну «Черити», повесят на нок-рее, а остальные сорок восемь человек будут на коленях молить о пощаде[1253]. В 1691 году реис из Сале нанес двести ударов палицей капитану французского пинка, везущего груз мыла, за то, что тот отказался сдаваться. Кроме того, реис велел двадцать дней держать несчастного на хлебе и тухлой воде[1254].

Иногда пираты открывали огонь по ошибке, и сопротивление давало свои плоды. Казалось бы, в январе 1617 года на юге Кальяри, на три фарсаха восточнее мыса Пула, 36 моряков английского корабля «Дельфин» (Dolphin) с водоизмещением в 280 тонн, оснащенного девятнадцатью большими пушками и девятью «убийцами», ни за что бы не справились с пятью алжирскими парусниками (22–35 пушек, 200–250 человек в экипаже). Но после того как капитан пиратского флота, однорукий англичанин-мюхтэди Роберт Вальсингем, дал приказ нападать, сражение приняло неожиданный оборот. Обменявшись залпами, корсары устремились на абордаж и начали подбираться к высокой корме. Тогда по ним ударили «пушки-убийцы», размещенные в одном из нижних отсеков судна, заставили отступить – и пираты подпали под огонь стрелков-англичан, стоявших на корме. Корсары, не желая топить корабль, стреляли по парусам, а «Дельфин» хладнокровно обстреливал судно Вальсингема пушечными ядрами.

Англичанин-мюхтэди отступил, оставив жертву, но к «Дельфину» с разных сторон начали подходить еще два корсарских судна. После многочасового сражения на палубе солдаты все же отбились. Два оставшихся корсарских корабля испытали судьбу уже днем. Ядра отгонят один из кораблей, но янычары другого, вопя: «Аман! Аман!», взберутся на палубу прямо с их «кумабара» в руках и подожгут «Дельфин». По иронии судьбы, именно этот огонь и спасет торговцев от пиратов. Реис, боясь, что загоревшийся корабль затонет, отозвал людей, и в этот же миг «Дельфин», потушив пожар, взял курс на Сардинию, уходя с поля боя. Сражение ему дешево обойдется – всего девятью ранеными и семью убитыми[1255].

Казалось бы, маленький корабль с экипажем из тридцати шести человек просто не способен выстоять против пяти галеонов, и произведение A Fight at Sea, Famously Fought by the Dolphin of London, повествующее об этом бое, явно приукрасило события. Однако у нас есть и более наглядные примеры. Люйс Кризет, капитан полакра «Мария Бонавентура» (Marie Bonnaventure), весившего 1800 кенталов, то есть равного по тяжести трипольскому кораблю с двадцатью пятью пушками, решил мужественно обороняться вместе с четырнадцатью членами своей команды, имея лишь восемь пушек среднего калибра (six perriers de fõte & deux moyennes pieces de fer). На его палубу по мостикам и канатам ворвались девяносто мусульман – но им пришлось нелегко. Солдаты спрятались за планширем, сражение длилось четыре часа, и корсары, не выдержав пальбы из пушек и ружей, были вынуждены отступить. Торговцы не потеряли ни одного человека. Сначала они поплывут к Лесбосу, чтобы промаслить корабль, затем возьмут курс на Марсель, где их радостно встретят местные жители. Владельцы наградят экипаж, героически сражавшийся против корсаров, и дадут повод к борьбе и другим[1256].

Вот еще один случай из 1639 года: британское судно, на котором плыл Эммануэль де Аранда, успешно отразило атаку двух пиратских кораблей при помощи хитрого плана. Когда пираты, от которых вроде бы удалось уйти днем, вдруг напали под покровом ночи, капитан велел закрыть пушечные люки и погасить фонари, а команде приказал молча ждать, пока он трижды ударит по борту. По его сигналу пушки выстрелили прямо по корсарам, идущим на абордаж, а барабанный бой вселил ужас в сердца пораженных пиратов, и те заявили реису, что не будут воевать в темноте. Тот не сумел переубедить команду, отказался от ночной атаки, а днем пираты, устрашившись огромных размеров английского корабля, уплыли прочь[1257].

Два года спустя шесть галер и две бригантины, вышедшие на газу под командованием Али Биджинина, повстречали голландский парусник (28 пушек, 40 человек). Голландцы не захотели сдаваться и не поверили реису, когда тот жизнью самого падишаха поклялся высадить их на ближайших христианских землях. Завязался бой, и пока Али окружал противника с кормы, выставив шесть галер полумесяцем, голландский корабль отстреливался каменными ядрами. Но вдруг, поймав попутный ветер, парусник развернулся[1258] и нарушил строй галер, заставив их столкнуться. Али Биджинин велел своей галере поравняться с парусником, пытаясь подпалить его; но с высокой палубы ударил ружейный залп, и пираты потеряли многих. А пушки корабля были вровень с галерой, отчего Али-реис отступил, бросив тех пиратов, которые забрались на вражескую палубу. Отплывал он под жестоким огнем врага, и за четверть часа погибло двести корсаров, не говоря уже о том, что бесстрашный голландский капитан убил всех врагов на своей палубе[1259].

29 января 1650 года неприятности ждали и алжирский парусник (30 пушек, 300 человек), напавший на гамбургский торговый корабль «Святой Иоанн Креститель» (Saint Jean-Baptiste), на палубе которого находилось двадцать два мальтийских рыцаря. Ветераны и моряки сражались пять часов и сумели отбить семь пиратских атак. В последней, когда несколько пиратов отступили на корму, где было легче обороняться, их всех убили, взорвав пороховой бочонок[1260].