— У меня дочь пропала, — заявляет Флосс. Марлоу улавливает интонацию собственника. — Я не думала об опасности. Я вообще ни о чем не думала. Просто пыталась найти ее.

Марлоу может представить, как те же реплики мать произносит перед камерой, только другим тоном. Обычно у Флосс актерский выговор, но сейчас — нет. Голос у нее утомленный, с заметной тревогой и нервным возбуждением, и выглядит она очень старой. Внезапно Марлоу осознает удивительную вещь: мать без макияжа.

Орла беспокойно оглядывается:

— Ты ведь ни с кем здесь не разговаривала?

— Нет, — отвечает Флосс и щелкает пальцами. — А, только с одним парнем, который показал, как пройти к твоему магазину. Он не обрадовался, услышав, что я из Калифорнии, но я не волнуюсь по этому поводу. Я ему заплатила.

У Орлы отвисает челюсть, но Марлоу смеется — она не удивлена. Как долго и сложно она сама добиралась в Атлантис: шла пешком в темноте до Вентнора, тайком пересекала границу. А Флосс, разумеется, подплыла прямо к стене. Конечно же, она просто ворвалась сюда.

— Марлоу, — окликает ее Орла. — Что с ней?

Марлоу оборачивается и видит, что на Флосс находит помутнение. Лицо у Орлы белеет. Она не привыкла к такому зрелищу. У нее помутнений не бывает, она лишь знает несколько человек, страдающих этим недугом. В Атлантисе он не очень распространен. Похоже, что, приехав сюда и отказавшись от гаджетов, они успели спасти свои мозги.

Орла приглашает дочь и бывшую подругу к себе. Марлоу помогает приемной матери идти, и Орла, чуть поколебавшись, берет Флосс под другую руку.

* * *

Флосс хотелось бы знать, что за ушлепок выдумал стелить красную ковровую дорожку на деревянную набережную.

Она спотыкается на каждом шагу, хотя Орла поддерживает ее слева, а помощница Мелиссы справа.

Она видит, как приближается толпа фотографов, и все кричат ей: «Посмотрите сюда».

Она собирается с силами, готовясь к тому, что они заорут на Орлу, чтобы та отошла. Флосс из-за этого всегда не по себе, хотя она и не может понять почему. Разве не этого она так упорно добивалась — быть одной в объективе камеры? Но почему-то она никогда не выносила слов «А теперь Флосс одна».

Она актриса, напоминает себе Флосс, и может делать, что пожелает. На этот раз, когда Орле скажут отойти, она ее не отпустит.

* * *

Орла знает, что, если пустит Марлоу и Флосс в свой новый дом, в нем воцарится полная неразбериха. Там и так уже тесно: после того как они с Кайлом переехали в квартиру, оба их сына то и дело стали тянуться в родительское гнездо, каждый из-за личного кризиса — неподходящая работа, неподходящая девушка.

Кайл рвался продать старый дом по соседству с книжным магазином, чтобы поселиться в жилище поменьше на набережной. Когда они ходили смотреть квартиры для пожилых людей, он бежал впереди Орлы, как радостный щенок.

— Это бывший бальный зал, — гордо сообщил им риелтор, как будто в Атлантисе танцевальные залы были редкостью.

— Тебе понравится вид, — пообещал Кайл Орле, и, когда они въехали, она действительно полюбила смотреть в окно.

— Но я ведь говорила, что хочу квартиру с двумя спальнями, — заметила она.

Кайл, пританцовывая, приблизился к стене и потянул за какую-то ручку. Появилась складная перегородка, которая отделила узкое пространство около окна от остальной части комнаты.

— Вот, — сказал он. — Две спальни.

Орла покачала головой, глядя, как Кайл возился с ручкой, пытаясь понять, как она защелкивается в противоположной стене.

— Это не считается, — сказала она.

* * *

Когда Орла представляет ей мальчиков, они не встают, пока мать строго не приказывает им. Марлоу пожимает им потные руки, которые только что держали раскрытые книги. Братья красивые, с очаровательными улыбками, которые мгновенно вспыхивают на лицах, даже притом что их заставляют быть вежливыми. Марлоу чувствует пропасть между собой и ими, она помнит, какими старыми казались тридцатипятилетние, когда ей было слегка за двадцать. Она также понимает, что они не знают, кто она. Орла только назвала им ее имя.

Ей кажется, что они совсем на нее не похожи. Потом Орла говорит:

— Волосы у них такие же, как у нас с тобой, но они всегда брили головы.

Немного позже, когда Флосс задремывает в кресле, Марлоу просит показать фотографии мальчиков в детстве. Орла уходит в другую комнату и возвращается с карточкой: Фрэнк и Гари на пляже склонили головы над ведерками. Они занимают только левую часть снимка. Орла указывает на пустое место рядом с ними, где разбросаны игрушки и высятся наполовину построенные песочные замки, и говорит:

— А вот здесь я представляла тебя.

Как ни странно, оказалось, что именно это Марлоу мечтала услышать.

Она хочет чем-нибудь ответить Орле, а потому вынимает из кармана полиэтиленовый пакет и показывает письмо от Флосс, которое нашла в почтовом ящике. Орла берет конверт, читает адрес и дату и отдает письмо назад.

— Ну и ладно, — говорит она. — Пусть оно останется у тебя.

* * *

Флосс только притворяется, что спит. Это некрасивое зрелище: шестидесятилетняя полная женщина спит на стуле в чужом доме, — но зато не так неловко, как бодрствовать, когда тебя часами не замечают. Марлоу и Орла задают друг другу тысячи вопросов, и Флосс знает ответы на каждый из них. Как человека, уже смотревшего фильм, ее так и тянет испортить им удовольствие. Она знает столько о каждой из этих женщин, сколько они никогда не расскажут друг другу, как бы долго ни сидели за столом, обмениваясь воспоминаниями. Но понимает, что они не хотят услышать это от нее. Она в курсе, что о ней обе думают одно и то же: «Ей всегда было на меня наплевать», — но это неправда. Она много натворила, приносила людям горе, построила карьеру на видимости, будто наслаждается собственным эгоцентризмом. Флосс понимает, почему каждый раз, когда она пыталась показать этим женщинам свою любовь, они смотрели на нее с подозрением: что у нее на уме? чего она добивается? Часто у нее действительно был умысел. Часто они были правы. Когда она предала Орлу, это был поступок испуганной эгоистки, к тому же она слишком сомневалась, что может на самом деле разрушить чью-то жизнь. Когда она предала Марлоу, подсадив ее на таблетки, она слишком сомневалась в своей способности кого-то защитить. Возможно, ее любовь к Орле и Марлоу в конечном счете испортила им жизнь. Но эти чувства делают Флосс лучше. Не хорошим человеком, а просто лучше.

Она забывает, что притворяется спящей, и, слушая, поднимает бровь. О, эти мерзавки здорово редактируют прошлое. Орла пропускает тот эпизод, когда украла