Однако очень важно помнить, что следует распространять не буквально все о преступнике, а наиболее важное и полезное. Остальное следует придержать, иначе власти захлестнет волна липовых откровений от людей, ищущих сомнительной известности. Избранные фрагменты анализа преступления, равно как и интервью следователей, и пресс-релизы, должны публиковаться поэтапно. Если надежные зацепки не появляются, следует регулярно обновлять информацию в прессе, дополняя листовками с описанием дела и приметами неизвестного преступника.

Когда зацепок почти нет, правоохранительные органы должны приступить к более широкому информированию. Крайне важно обеспечить участие общественности, дать людям больше сведений о деле, чтобы они лучше понимали мотивы неизвестного преступника и получили возможность стать дополнительными глазами и ушами органов следствия.

Еще одной полезной идеей является денежное вознаграждение. Обычно это срабатывает наилучшим образом, если информатор способен сохранить анонимность. В момент предоставления наводки или имени подозреваемого каждый из информаторов получает «личный код», то есть идентификационный номер или пароль. Деньги выплачиваются в случае привлечения к уголовной ответственности по вердикту Большого жюри, что представляется более эффективным, чем «при условии вынесения обвинительного приговора». Поскольку данный подход основан исключительно на «ценности наводки», от информатора не требуется дача показаний в суде, что является дополнительным плюсом, так как в большинстве случаев сообщают о члене семьи, коллеге или знакомом.

Другой мощный инструмент правоохранительных органов — СМИ. Хотя в этом плане я обычно оказываюсь в меньшинстве, однако считаю, что пресса может служить могучим союзником. В моей практике психолога-криминалиста немало случаев, когда я старался наработать хорошие деловые контакты с местными журналистами-расследователями и репортерами отделов происшествий. К сожалению, даже спустя десятилетия некоторые полицейские управления и другие правоохранители все еще ограничивают общение с прессой заявлениями: «Без комментариев». Это неправильно. СМИ при разумном подходе к сотрудничеству могут стать полезными друзьями.

Что касается дела ВТК, я считаю: полицейские могли бы быть успешнее в работе по поимке, если бы повели себя немного иначе. Разумеется, в 1970-х годах так было не принято. Сотрудники держали информацию под замком и распространяли ее только при крайней необходимости.

Какие именно детали помогли бы в этом населению? Во-первых, было бы крайне важно оповестить общественность, какого рода предкриминальное прошлое и посткриминальное будущее характерно для таких, как ВТК. Во-вторых, стоило распространить информацию о его интересе к детективным журналам и порнографии с уклоном в бандаж, а также о «таланте» к рисованию людей, в особенности женщин. В-третьих, следовало проинформировать об увлечении полицейской тематикой и о возможности обучения в местном университете. В-четвертых, нужно было распространить сведения о возможных аутоэротических практиках. Теперь мы знаем, что Паула как минимум дважды заставала супруга за занятиями аутоасфиксией, однако так и не поняла, что это было и как это может быть связано с убийствами ВТК.

Паула Рейдер была преданной и любящей женой. Хотя если бы каким-то образом получила более подробную информацию о поведенческих особенностях неизвестного преступника, державшего в страхе ее город, уверен, обратилась бы в полицию и рассказала все, что известно, пусть даже и на условиях анонимности.

Я убежден: если бы власти придерживались более проактивного подхода и обнародовали специфические подробности о ВТК, кто-то из окружения смог бы опознать его и сообщить полиции о знакомом человеке, подпадающем под описание разыскиваемого лица.

Но одно дело — тогда, и совершенно другое — в наши дни. С 1974 года мы узнали очень и очень многое от подобных Деннису Рейдеру. Жестокие преступники будут всегда, но сегодня правоохранительная система располагает значительно более обширными знаниями об их мотивах и образе мыслей.

Одним из наиболее совершенных и недоиспользуемых инструментов является база данных ФБР по убийствам и преступлениям сексуального характера, или VICAP. Эта компьютерная аналитическая система способна, в частности, определить, что два убийства, совершенных в разные годы и в разных регионах страны, могут быть делом рук одного и того же преступника.

В 1985 году я присутствовал при торжественном запуске VICAP в эксплуатацию. Символическую ленточку перерезал тогдашний генеральный прокурор США Френч Смит. Прошло более двух десятилетий, а программа по-прежнему зависит от желания полицейских управлений предоставлять нераскрытые дела на проверку и анализ.

То, что передача данных в VICAP не является обязательной, не просто печалит меня, но иногда не дает спать по ночам. На территории страны функционируют более 17 000 различных органов правопорядка. По тем или иным причинам лишь очень немногие поддерживают контакты друг с другом и считают обязательным делиться информацией. Подобное положение дел необходимо изменить, и как можно скорее. Мы отчаянно нуждаемся в том, чтобы передача данных в VICAP стала обязательной для всех правоохранительных органов. Это не искоренит серийных убийц, но позволит значительно раньше пресекать преступную деятельность.

Солнечный свет заливал поля, усеянные прессованными рулонами люцерны размером с трактор. Воздух был пропитан вонью скунсов. Я ехал с опущенными окнами, и теплые порывы ветра ударяли по моему выставленному наружу правому локтю. Скопление туч, которое я заметил еще во дворе дома Рейдера, приближалось. Их цвет напоминал болезненный кровоподтек.

Я старался оставить Денниса Рейдера далеко позади, но не получалось. Меня не отпускал ворох мыслей, перелопаченных за последние несколько дней. «Сам по себе интерес к безжалостным убийцам вроде Рейдера не предосудителен, — подумал я. — Предосудительно и глупо изо всех сил стремиться влезть в их шкуру».

Меня часто спрашивают, зачем я пишу книги о бесчеловечных монстрах вроде Денниса Рейдера.

Рассказав историю труса и неудачника, которым на самом деле является Рейдер — впрочем, как и любой другой серийный убийца, — я, надеюсь, низвел «легенду» до ее истинного размера.

Самое главное, я верю: объясняя устройство сознания серийного убийцы, могу помочь читателю понять, как избежать участи жертвы насильственного преступления.

Прошел еще один час. Я так погрузился в раздумья, что не обратил внимания на небо. А ведь такой тьмы, которая на нем сгустилась, я не видел никогда. Осознав, что все вокруг освещено зеленоватым сиянием, я съехал на обочину автострады.

Сердце тревожно забилось. Я заглушил мотор и вылез из машины. Такая тишь. Воздух будто замер. Ни дуновения. Я посмотрел на отливающее чернотой небо над головой, пытаясь вспомнить, видел ли когда-нибудь его настолько темным в середине дня. Сел обратно и включил радио.

Продолжив путь, я заметил в небе ломаные линии молний. Радио начало потрескивать. В новостях передали, что несколько ближайших городков накрыло ливневыми паводками. Выглянув в пассажирское окно, я заметил смутные очертания небольших туманных воронок, повисших на горизонте под сплошным покровом облаков.

Мой ответ всегда одинаков: я считаю, что, устраняя из их преступлений