– Скучно тут у вас, мальчики! – Ангелина обвела взглядом пустующие стулья. – Пойду я, пожалуй.

Он не хотел, чтобы она уходила, хотел, чтобы хоть один раз проявила интерес к тому, что происходит в поместье и в его жизни, но не стал задерживать. Ангелина, она такая – легкомысленный, своевольный ангел.

Ангелина была похожа на его маму роскошной рыжей шевелюрой, взбалмошным характером и даже жестами. Он подметил это еще тогда, во время их самой первой встречи. Это было больно и сладко одновременно, как редкие встречи с мамой. Туче понадобилось почти десять лет, чтобы смириться и простить предательство, но любовь к матери всегда жила в его сердце.

Они встретились в Каннах на премьерном показе фильма, в котором мама снялась в главной роли. Туча смотрел этот фильм на предпремьерном показе для узкого круга. Мама была хороша. Туча и представить себе не мог, что она, посредственная, в общем-то, певица, может оказаться такой талантливой актрисой. Фактурной, самобытной, неподражаемой, как писали о ней критики. Наверное, поэтому, а может, оттого, что он безумно соскучился, Туча и принял приглашение мамы и прилетел в Канны.

В жизни она была еще более фактурной, самобытной и… неподражаемой. Годы стерли с нее дешевую вульгарную позолоту, добавили элегантности и шарма. Он и мама проговорили больше трех часов кряду. Никогда раньше Туча не общался с мамой так долго и так… по-родственному.

– Я горжусь тобой, мой мальчик, – сказала она, целуя его на прощание, – и скорблю из-за того, что упустила момент, когда ты из мальчика превратился в настоящего мужчину. Прости.

Он не знал, кто разговаривал с ним в тот момент, гениальная актриса или осознавшая свои ошибки мать, но сердце было готово разорваться от любви.

– Мы ведь теперь будем чаще видеться, сынок? – Мама смотрела на него снизу вверх, и улыбка ее была тревожной.

– Конечно, мы будем чаще видеться. – Он бережно поправил выбившийся из высокой маминой прически локон. На большее его сыновней ласки не хватило…

Вслед за Ангелиной, поинтересовавшись предварительно, не нужна ли ему ее помощь, каминный зал покинула Алекс. И только Леся не спешила уходить, рассеянно барабанила пальцами по альбому, с которым не расставалась целый вечер.

– Это то, о чем я думаю? – Туча кивнул на альбом.

Леся улыбнулась.

– Я думала, мы посмотрим его вместе. – Это прозвучало так по-особенному, что Туча мысленно порадовался, что рядом нет Ангелины.

– Альбом семьи Шаповаловых, – объяснил он Матвею. – Вытребовал его для экспозиции. Хочешь взглянуть?

Конечно, Матвей хотел. Можно было даже не спрашивать. Они подсели поближе к Лесе, отодвинули в сторонку тарелки и столовые приборы, с детским нетерпением уставились на альбом. Леся вдохнула, выдохнула, перевернула первую страницу.

На выцветшей от времени фотографии были изображены четверо. Статный мужчина с густыми усами и бакенбардами обнимал за плечи невысокую светловолосую женщину. Мужчина широко улыбался, а женщина смотрела в объектив настороженно.

– Это граф Владимир Шаповалов и его жена, – прокомментировала Леся, – а это их сыновья – Андрей и Игнат.

Мальчики-подростки оказались непохожи, как день и ночь. Андрей, хрупкий, светловолосый, светлоглазый, был точной копией своей матери, а Игнат… Высокий, широкоплечий, с роскошной копной смоляных волос, волевой линией подбородка и пронзительным взглядом. Наверное, он тоже был похож на свою мать, ту, что утонула в затоне.

Еще на трех фото все те же лица, но в других ракурсах и интерьерах. Дальше каждый из них по отдельности. Счастливая семья. Во всяком случае, на первый взгляд, но Туча читал дневник Андрея Шаповалова и знал правду.

С тысяча девятьсот девятого года со снимков исчез Игнат, словно его и не было. Именно тогда между братьями произошла размолвка.

– А это кто? – Леся перевернула страницу, сощурилась, всматриваясь в необычный, отличный от остальных снимок.

Если прежние фотографии были торжественно-постановочные, то эту, казалось, сделали внезапно для запечатленных на ней людей. Невысокий русоволосый парень в очках и с аккуратной бородкой с увлечением слушал крупного мужчину, одетого по-мужицки просто. Мужчина стоял к снимавшему вполоборота, поэтому лицо его было видно не слишком хорошо. Длинные волосы, борода, густые брови – вот, пожалуй, и все.

– Старец какой-то? – предположил Матвей, рассматривая снимок.

Догадка озарила внезапно.

– Это Лешак. Помнишь, Андрей Шаповалов писал о нем в своем дневнике?

– Думаешь? – Матвей придвинул альбом к себе поближе. – В таком случае это совсем другой Лешак, на того старика, что убил Ксанку, этот совсем не похож. Опять же, люди столько не живут. Это два разных человека! Кстати, было бы неплохо узнать, как звали Лешака. Туча, ты можешь спросить у Васютина?

– Уже. Сохранились кое-какие записи. Его настоящее имя Дмитрий Серов. Точной даты рождения нет, но родился он точно еще до революции.

– Тоже старый был дед. – Матвей присвистнул. – Но крепкий, зараза. И что он за человек? Что про него известно?

– Почти ничего. – Туча пожал плечами. – Жил в лесу, охотился, грибы, ягоды собирал. Чудаковатый, странноватый, дикий…

– Ну, дикий не дикий, а внучку вырастил и высшее образование дал, – возразил Матвей.

– Это ты про ту учительницу, что утонула в затоне?

А ведь он правильно мыслит, его пытливый друг-детектив. Чтобы понять Лешака, нужно узнать, каким он был человеком, что им двигало.

– Простите, что я вмешиваюсь, – сказала Леся с виноватой улыбкой, – но какое отношение имеет Дмитрий Серов к семье Шаповаловых? Это ведь никак не связано с экспозицией. – Она смотрела прямо Туче в глаза. – Это связано с той убитой девочкой, с Ксанкой. Я ведь права?

Туча вздохнул. Ему нравились умные женщины, но временами с ними было очень тяжело, гораздо тяжелее, чем с Ангелиной.

Умную женщину не используешь вслепую. Она либо начнет задавать вопросы, как Леся, либо докопается до нужной информации сама, как Алекс.

– Да, вы правы. – В сложившейся ситуации он решил, что врать неразумно. – В этом деле у нас имеется еще один, свой собственный интерес.

– И то, что скоро наступит самая темная ночь, тоже является частью вашего интереса?

– Вы необыкновенно осведомленная девушка, – улыбнулся Матвей.

– Во-первых, я родом из этих мест. – Леся говорила с какой-то отчаянной бравадой, словно они ее в чем-то обвиняли. – Во-вторых, я историк, а в-третьих, я всегда довожу до конца дела, за которые берусь.

– В этом мы с вами похожи. – Матвей бросил на Тучу быстрый взгляд, явно предлагая ему самому решать, в какие тайны можно посвятить Лесю.

Да, он решит, только не сейчас, а после разговора с Дэном.

– Я очень ценю вашу помощь, – сказал он вполне искренне. – Просто есть вещи, в которых мы сами не до конца уверены.