Дядя Мартина сказал:

– Что ж, девочка, если бы немцы не забрали его жизнь, это, вероятно, сделала бы шахта. Джек, бедняга, потерял своего товарища, но мы, шахтеры, наверно, лучше приспособлены выносить потери, чем остальные, ведь мы привыкли…

Голос его прервался, и он провел рукой по лицу. Закрывая дверь, он вымученно улыбнулся.

Что за страшная эпитафия, думала Эви, нажимая на педали. Она старалась заставить себя сосредоточиться на предстоящей встрече. Дни, проведенные после возвращения из Ньюкасла, научили ее, что работа и сосредоточенность на своем деле были ответом и спасением, как когда-то давно сказала миссис Мур. Отступление из Монса, падение Льежа и Намура… Взвод Джека сильно поредел, но он сам, Саймон, Берни и Джеймс были живы.

Над полями летел тетерев. В этом году охоту устраивать не будут, думала Эви, во всяком случае здесь. Она изо всех сил нажимала на педали, преодолевая многочисленные рытвины. По стенам ползли плети жимолости. А они там ползут сейчас к немцам? Как там Саймон? Сняв одну руку с руля, Эви полезла в карман и достала фото. Она так и не вставила его в рамку, потому что оно нужно ей постоянно, днем и ночью, и поэтому должно быть с ней.

Она с усилием перевела взгляд на голубей. Зерна пшеницы падали с колосьев, и птицы склевывали их. Вдали виднелось Корявое дерево, и под ним, на низких склонах холма, застыли, как изваяния, овцы. Она свернула на подъездную аллею. Листья в парке еще не начали желтеть. Хотя некоторые уже начали падать. Может быть, потому, что лето было очень жаркое? Надо спросить… Нет, некого спрашивать. Саймон на фронте.

Она поставила велосипед и побежала по боковой дорожке вокруг склада, вдоль стены, окружающей сад. Двор был пуст. Лен и Стюарт, шоферы, были либо в Лондоне, либо в Лидсе с Ублюдком Брамптоном. Дела на сталелитейных и кирпичных заводах держали его там, а управлять шахтами он оставил мистера Дэвиса. Шахты работали на полную мощность, так что жадюга продолжал грести денежки, как и все остальные, такие как он. Ну и ладно. Где бы он ни был, главное, что здесь его нет.

Она бегом спустилась по лестнице, стаскивая с себя шляпу и шаль. Бросив их на шкафчик для обуви, она глянула в глубь коридора. Звонки теперь молчали, звонил только тот, что вел в комнату леди Вероники, но и то редко. Чаще она сама спускалась вниз, если нужно было что-то обсудить.

Эви влетела на кухню. Миссис Мур заварила чай, а миссис Грин, мистер Харви и Энни уже занялись бисквитами, хотя выбор продуктов для выпечки был не так велик, как раньше, поскольку цены теперь постоянно поднимались.

– Мы не можем позволить себе тратиться, – говорила леди Вероника. – В такие времена это невозможно. Идет война.

Сама она довольствовалась вполне скромным питанием, мало чем отличавшимся от того, что ели слуги. Святые угодники, так она скоро начнет есть вместе с ними. И не исключено, что будет чувствовать себя счастливее. Как это – быть такой одинокой? А если бы не предстоящая организация госпиталя, что бы она делала? Отбыла в Лондон работать для нужд фронта? Или танцевать в «Ритце», как это делает леди Эстер? Эви и миссис Мур были убеждены, что выбор леди Вероники был бы другим.

Часы показывали четыре, и вот уже в коридоре послышались торопливые шаги леди Вероники. Синяки и кровоподтеки уже исчезли с ее лица.

– Идет, – предупредила Эви, наливая чай себе и ей. Свою кружку она отнесла на место рядом с миссис Мур. Они вытащили фарфоровые чашки, хотя с эмалированными кружками было бы проще. На столе лежали карандаши, чтобы делать записи. У всех были свои тетради.

Леди Вероника постучала, как она это всегда делала и как того требовал этикет. Миссис Мур пригласила ее зайти. Заняв место во главе стола, леди Вероника положила перед собой блокнот и карандаш и заговорила:

– Я узнала сегодня, что Истерли Холл одобрили в качестве вспомогательного госпиталя. У меня уже есть рекомендации от комиссии. Я хочу рассказать вам о некоторых моих соображениях и обсудить с вами, как мы будем применять эти рекомендации.

Она обрисовала планы организации госпиталя для офицеров и санатория для выздоравливающих. Доктор Николс стал теперь военным врачом. Эви поразилась. Здесь не обошлось без волшебной палочки, поскольку доктор Николс был дородным джентльменом, в фигуре которого не было ничего воинственного. Но свое любопытство она оставила при себе и начала делать пометки, в то время как остальные принялись обсуждать вопрос, стоит ли превращать бальный зал в основную палату для раненых. Леди Вероника жевала кончик ручки.

– Сколько коек в нем поместится?

Миссис Грин считала, что тридцать. Мистер Харви поинтересовался, оставить ли бильярдную как она есть, чтобы выздоравливающим пациентам было чем занять свой досуг. Миссис Грин спрашивала, можно ли использовать спальни, оставив только три – одну для леди Вероники, одну для капитана Уильямса, когда он приедет в отпуск, и одну для мистера Оберона. На этом все сошлись во мнениях. Мистер Харви спросил, сколько коек заказал лорд Брамптон. Леди Вероника ответила:

– Он подал общую заявку, а количество будем определять мы сами.

Все это время Эви молчала, внимательно слушая в ожидании…

Наконец решили, что бильярдная останется как есть. Это будет полезно для настроения офицеров. Столовая тоже останется, а две гостиные будут превращены в офицерский клуб-столовую, оранжерея станет реабилитационным залом и одновременно игровой. Курительная превратится в гостиную леди Вероники, библиотека станет общей гостиной для медсестер, врачей, волонтеров медицинской службы, хотя они смогут перейти в зал для прислуги и подсобные помещения в подвале, только им надо будет придать более домашний вид. Надо будет устроить больше ванных комнат и умывален, где будут находиться судна и необходимые принадлежности для санитарных процедур.

«Какие деликатные выражения», – подумала Эви.

Леди Вероника продолжала:

– Кухня останется кухней. Все здания поместья будут использованы для размещения персонала. Так что теперь перейдем к персоналу.

Она выжидающе посмотрела на Эви, которая рассеянно чиркала карандашом в тетради.

Наконец Эви положила карандаш и огляделась по сторонам, черпая силы из знакомой атмосферы. Она теперь знала в общем все, что нужно знать о ведении кухонного хозяйства, и могла работать где угодно. Возможно, сейчас окажется, что ей придется.

Собравшись с мыслями, она решительно начала, глядя только на леди Веронику:

– Я не готова принимать на работу людей из поселка в госпиталь, предназначенный только для офицеров.

Ее слова шокировали, но она не дрогнула.

– Если мы разделяем солдат и офицеров, пусть так и будет, но я уверена, что Сильвия Панкхерст, если бы она была здесь, выдвинула бы условием принимать всех раненых. Я понимаю, что вы повторяете рекомендации комиссии, миледи, но я предлагаю оставить за собой право принимать собственные решения.

Мистер Харви, казалось, вот-вот взорвется, миссис Грин чуть не плакала от огорчения, миссис Мур слегка улыбалась, а Энни только переводила взгляд с одного на другого.