— Ты бы мог умереть сражаясь в степях, этого нельзя исключить. Но такова уж жизнь и цена свободы. Я не посягаю на твою свободу, не опекаю… больше необходимого. В ситуации с Алимэитэ риска для тебя практически не было. Моя подруга…

Несколько удивился услышать такую формулировку, не скрыл этого от собеседницы.

— Да, она очень-очень старая львица, привыкшая доминировать над своими мужчинами. Так она взрастила свой Дар, каждый раз превосходя сильнейших из своих партнёров разными способами. Сейчас превосходить ей стало некого.

— Алимэитэ хотела меня поглотить, такие были ощущения.

— Для неё это было самой неожиданно, настолько разыгралась её нетерпение. Но у неё бы не получилось. В самом худшем случае вы бы слились, боролись бы какое-то время за доминирующую позицию.

— Она очень Сильна, — я упёрся в отрицание. Мне нужно было высказать всё, что я думал эти дни.

— Безусловно, но она женщина, которая очень ценит Сильных мужчин. Она бы быстро тебе сдалась. Решалось бы только, насколько много свободы ты бы позволял ей со временем.

— Как это возможно? Кем бы я стал?

— Остался бы собой. Не Богом, как хотелось бы Алимэитэ, но для вас обоих это был бы большой шаг вперёд. Тебе нужно становиться Сильнее, это был хороший способ, чтобы попробовать. К тому же это было интересно, согласись?

Кивнул соглашаясь. Пожалуй, в этом Она права.

— Сейчас ты показываешь мне, что отличаешься от Матери Альвов?

— Не говорила тебе, но я очень довольна, что нашла тебя.

И опять мне трудно понять, что вложено в эту фразу, и вложено ли, кроме основного смысла.

— Я сообразительный, — улыбнулся.

— Верно, — ответила мне своей улыбкой, — сообразишь, что делать дальше?

— Меня не разорвёт на части от переизбытка Силы?

— Ты не сможешь столько её получить. Даже если как неразумный ребёнок попытаешься — я тебя остановлю.

Были сомнения. Конечно, учитывая опыт общения с демонами и альвами. Но Исида — это же совсем другое. Как не доверять Ей? Есть ли в этом смысл?

Задумался. Понимая, что каждая идея в моей голове не является секретом для Богини напротив меня, я всё же позволял себе думать свободно. И действовать свободно, в пределах своих человеческих возможностей Одарённого. Мою свободу воли Госпожа не только не забирает, Она её поддерживает. Это что-то очень важное… для нас обоих.

— Можно, да?

У неё даже глаза от недовольства вспыхнули. Я же, чтобы больше не злить Такую особу, потянулся к Дару, как его воспринимал и… без проблем ощутил соединение.

— Вас женщин не поймёшь, — проворчал с наигранным возмущением, — то с вами аккуратно надо, то смелее.

И посмотрел на Исиду, сам при этом удивляясь тому, что не ощутил вообще никак изменений в своём мироощущении. Живое Воплощение Богини напротив меня вдруг с искренним весельем в голосе звонко засмеялось.

— Ахахахах. Ты осмелел, мой мальчик!

А я всё не понимал, почему не ощущаю Её Дар и потянул на себя Силу. Исида тут же прекратила смеяться, сохраняя со мной контакт глазами.

Вот… ВОТ! Теперь я что-то чувствую. А затем мир померк, вроде бы успел услышать глубокий волнительный вздох.

Глава 32

Зал с телепортом, куда ожидалось скорое прибытие Алимэитэ, с прошлого подобного посещения не поменялся. Наверное, у меня откровенно слабая память на интерьеры. Могу сказать уверенно лишь о структуре пола, который в этот, как и в прошлый раз, я подробно изучал в ожидании гостей. Даже стоял в том же самом месте, потому что протокол приветствия, само собой, остался прежним.

- Рада тебя видеть, Мирослав. Желать тебе смыслов, очевидно, не стоит? Вокруг тебя всё буквально пронизано ценностью бытия.

Не заметил появления гостьи, задумался. Отреагировал выученным протокольным поклоном, на этот раз даже неплохо уже выполненным по моим ощущениям. Не хватает оценки со стороны, которую всегда можно получить от моей личной части внимания Хозяйки.

Но не сегодня, сегодня я сам по себе.

- Рады приветствовать Вас, Ал-и-Мэ-и-Тэ, в Обители Великой Матери!

Произнёс приветственную фразу, затем выпрямился и, согласно тем же самым правилам, избегал смотреть на альву. С ней снова были четыре жрицы. Не знаю тех же или нет - не будь на низ одежды, понял бы лучше. Цэлиэнель в этот раз не присутствовала.

Пожалуй, к лучшему.

- Ты обижен на меня, понимаю. Есть ли ещё причины следовать всей сложности церемонии, или я могу просто извиниться?

Встретился взглядом, размышляя что ответить. Красивая. У меня, бесы меня забери, слабость к красивым женщинам. Как не простить такую приятную особу, дурманящую твой взгляд и разум?

Стоило больше общаться с Раски, может, после её убийственного животного влечения получил бы иммунитет. Или меня могли слопать, но это оказывается распространённое желание в среде действительно Сильных, не только прерогатива демонов.

- Мне жаль, Мирослав…

Интересно.

- Что у меня не было времени завладеть твоим вниманием в той степени, чтобы ты доверился мне, потому пришлось прибегнуть к соблазнению. Его я выполняла не правильно, оставляя для себя пути отхода. Хотела сохранить себя как Матерь Народа, но стать Перерождённой. Мне следовало идти на такой же риск, которому я подвергала тебя.

- Не похоже, что-то, на извинения, - замечаю скептично.

- Это более, чем извинения. Это признание в поражении и наличии чувства вины. Ты ведь уже знаешь, что могло бы произойти, не случись нашего конфликта?

- Не случись посягательств на мою супругу.

- Да, Мирослав, тогда это всё казалось мне столь мелочным. Но за собой я оставляла право на подобные мелочи, а тебя от них огораживала. Нельзя двигаться вперёд и стоять на месте.

Она качает головой, её выбивающиеся идеально вымеренные локоны покачиваются в такт движению, привлекая внимание к особенной форме ушей. Выглядит утончённо.

- И какой же самый большой риск был с твоей стороны?

- Если бы в конфликте мы всё же соединились, но я не смогла взять над тобой верх, то я не смогла бы погасить твоё семя.

- Алимэитэ родила бы от человека? - мой скепсис никуда не пропал.

- Зачала бы от человека. И родила, но пришлось бы, конечно, этот факт не афишировать.

- Трагедия, в сравнении с полной потерей себя?

Матриарх оценивающе посмотрела мне в глаза, а потом ответила:

- Нет, Мирослав. Но это усложнило бы слишком многие вещи, не приблизив никого к