Сильный

Глава 1

- Вот! Сразу как нашел их, побежал за вами, Ваше Благородие! - голос был звонкий, похоже это был молодой мужчина.

- Это … что же такое? - второй был намного старше и его голос был смутно знаком, звучал он растерянно.

- А это, брат Микита, похоже на большие проблемы … для тебя, - голос тоже был мужской, но понять по нему возраст я не мог, зато весёлое отчего-то настроение улавливалось в нём легко.

Я вообще удивляюсь, что могу что-то расслышать и понять, потому что сам лежу без движения на земле, судя по ощущениям - лицом вниз. Боли нет совсем, что очень странно, так как не могу пошевелиться, глаза закрыты и я могу только слышать.

Мимо меня прошел кто-то, остановился в паре шагов от меня. Где-то там должна лежать Жаба, вонючий мерзкий жирдяй Первуша, мой заклятый “друг” по приходской школе. Последнее что помню перед тем как рухнуть лицов в землю, как на меня налетели его дружки, когда я бил этот жирный мешок, валявшийся на земле подо мной.

- Три трупа у вас, братцы! - с усмешкой сказал голос третьего мужчины.

- Так четверо же, Ваше Благородие, - сказал молодой, - за спиной у вас еще один, прошли вы мимо…

- Хорошие у тебя, Домажир, приказные, шустрые, только не обученные, - прервал молодого третий мужчина.

Чем-то он меня настораживал. В его речи я улавливал ту же хитрость и жадность, что и у Некраса, владельца одной из рыночных лавок, в которые мне приходилось бегать за разной утварью по указанию моей старшей сестры Миломиры, мать отправляла сестру, а сестра меня,.. хотя я был и не против, больно сально этот жирдяй смотрел на Милку. Да, очередной жирный хряк в нашем небольшом городке.

- Ты, баламошка, если бы был чуть большего ума, вначале бы проверил, есть ли кто живой, может быть к лекарю сбегал бы прежде, чем к воеводе, - продолжил незнакомец свою речь, - за моей спиной парень живой, хотя и выглядит краше в гроб кладут.

Только его голос был мне незнаком, как я понял молодой голос принадлежал одному из городских приказных мужиков, служащих как городская милиция, а также выполняющих работу помощников воеводы или других старших служивых людей. Вторым же был наш воевода - Домажир, личность всем известная, славная тем, что оберегает покой и порядок в нашем городке, хотя для меня куда более известна эта личность была тем, что ухлестывала за моей мамой. Воевода был женат, но это ему не мешало волочиться за всеми бабами и девками из округи без протекции семьи или мужей. Отца у меня не было.

- У тебя, Домажир, тут убийство в состоянии аффекта, тройное убийство.

- Да ты что говоришь то, Ратибор! Да какое убийство, крови то нет, - воевода уже был рядом.

- Крови тут достаточно, вон смотри как толстого уделали! А следы крови у парнишки на кулаках, да и эти двое тоже потрепаны и лежат по краям от него. Очевидно толстый с командой хотели прихватить тут свою жертву, но Макошь распорядилась иначе. Кто такие?

- Толстый по центру это внук одного из наших старост общины. Остальные простые городские. Этот, - видимо он указал на меня, - сын кожевенного мастера, точнее уже мастерицы, отец его погиб в лесах, а мамка у него знатная баба, сочная, второй год ее загнуть пытаюсь.

Мне становилось плохо, может от слов брыдлого воеводы, а может просто я опять теряю сознание. Как же мне хотелось и ему надавать по роже. Выходит… я как-то убил жабу и его псоватых прихвостней. Как? Я помню только как двое последних на меня накинулись и начали бить руками и ногами, попали в голову и я, кажется, отключился.

- Ну вот тебе и хороший шанс задрать на вдовушке юбку! Парню ничего не светит в деревне, кроме как смерть. А ты парня спасешь, скажешь нашли троих, четвертого куда-то утащили, это версия для люда. А для мамки его другая - спас ты сыночка ее от лютой смерти, спрятал в лесах, у дружочков своих верных и вернёшь ты парня, как все уляжется, но надо бы благодарной быть, - спокойно говорил Ратибор.

- Так ты парня забрать хочешь, зачем он тебе?

- А это тебе знать то не обязательно, я доброе дело делаю, да и должок за тобой!

Я уже слабо разбирал дальнейшие слова, меня покидало сознание.

***

Меня куда-то несли, руки и ноги были связаны, я был заброшен на плечи как носят иногда дичь охотники, как мы с отцом порой таскали. Мы шли по лесу вдоль дороги, лес вокруг нашего города не был густой, очень много отсюда привозили к нам заготовок дров, судя по-всему мы еще не так далеко отошли от моих родных краев. Один раз, когда по лесу было пройти нельзя, и мы шли по дороге я увидел дорожную вешку, судя по указателям на ней мы двигались на юг, к другому поселению.

Я умел читать и неплохо писать, знал счет и основы геометрии. Наш учитель говорил, что нам очень повезло, что в городе есть школа и всех детей с 6 лет учат, не в каждом городе есть подобное и уж тем более не было школ в деревнях. Учебой занимались с утра и до обеда, после мы шли домой, чтобы помогать с домашними делами. Мне тринадцать лет, осенью исполнится четырнадцать, последний год учебы. Последний год жизни для Первуши и двоих его прихлебателей - кто бы мог подумать, что так случится.

Они доставать меня начали уже давно, больно я хорошо учился, был прилежным для учителя и помогал классу с учебой, особенно девочкам, особенно одной - Матрёшке. Жабе это не нравилось, Жабе вообще никто не нравился, кроме Матрёши, пожалуй, но остальные с ним не связывались - ведь внук старосты, одного из Веча. А мне было все равно, я не чурался помахать кулаками. Отец учил меня, что все мы тут свободные люди и один свободный человек нарывается, то другой свободный просто обязан начистить ему лицо. И пока был жив отец, все было стабильно - то я получу в хлебало, то жирный, никто не пытался меня караулить и начищать бока гурьбой.