лучший моряк, чем он. У Марка это от Предотца, иначе и не скажешь, его вместо пеленки, наверное, в кусок паруса заворачивали, он и ветер чует, и корабль, у него это как вдохновение, как песня.

А вот Дереку все давалось в разы сложнее.

Для Марка песня, для него — телега несмазанная, со скрипом и провизгом. И медленно идет, так медленно… Марк словно под гору бежит, а Дерек в гору тащится.

Потому Дерек и хотел других собрать, лишний раз перестраховаться. Пусть уж у него большой перевес будет, чтобы Марку точно никуда не деться… не получится? Ему б и добычу не надо, ему бы головы Марка хватило с избытком!

Только вот…

Его люди еще успеют, и то, потом, после рейда, десятка два он недосчитается, не все из кабаков да от девок поспеют. А другие пираты…

Им дней десять надо только собраться.

Дерек, как из рейда приходит, так не к бабам, а корабль к следующему выходу готовить, проверять, смолить, красить, подновлять, где надо, а уж потом и погулять можно. А другие не так.

Пока осознают, пока похмелятся…

Придется одному рисковать!

Но может, кое-что он еще успеет сделать?

* * *

— Ваше величество!

Мария с интересом посмотрела на его высочество Вернера.

— Ваше высочество?

Явился, вот. Интересно, сколько усилий ему пришлось приложить, и сколько заплатить, чтобы устроить встречу наедине? Она себе сидит в саду, спокойно, отдыхает на солнышке… с недавних пор Марии это нравилось. Очень нравилось.

Именно так, выйти в самый солнцепек в сад, расслабиться, прилечь в одной из беседок — здесь это считалось полнее допустимым. Эрра изволит лежать и думать о возвышенном.

Правда, вот так эрры старались не разлеживаться, лучше в тенистых беседках, или на верандах, а то солнечный удар хватит. А Мария лежала на самом солнцепеке и блаженствовала.

И змея в ее душе наслаждалась.

И вот, в ее скромную идиллию врываются эти… этот… нет — эти. Стоит его высочество Вернер, смотрит так укоризненно, и за его спиной еще один.

Секретарь?

Мария пригляделась внимательнее.

Вроде бы — да. Стоит такой невзрачный, неприметный, в толпе пройдешь — не оглянешься… только вот почему-то змея в душе все сильнее приподнимается, поводит тупоносой головой по сторонам, собирает тугие кольца.

Враг? Опасность? Добыча?

А что там говорит Вернер?

— Ваше величество, я понимаю, ваш супруг не настроен выдавать за меня замуж ее высочество Анну, но я хотел бы воззвать к вашему разуму.

— К моему разуму? — удивилась Мария.

Вернер опустился на подушки беседки.

— Ваше величество, вы понимаете, я пока не люблю вашу дочь. Может, и потом не полюблю, я не знаю. Мы вообще видим друг друга второй раз в жизни, и даже не разговаривали, не пытались как-то узнать, мы два незнакомца, соединенные государственными интересами.

Мария кивнула. Что ж, доза правды засчитана, посмотрим, сколько килограмм лжи к ней подмешают.

— Я не буду клясться в любви, но я могу дать вашей дочери то, чего она безусловно заслуживает. Крепкую семью, уважение, детей, спокойствие и безопасность. Ваша дочь будет гарантией мира в стране. Эрланд не примет чужака, но консорта обожаемой принцессы — стерпит. А там и покорится. Не говорю — полюбит, но и бунтовать не станут.

— А моего супруга вы уже похоронили? — ехидно уточнила Мария. — Не знаю, как в Фардании, а вот в Эрланде такие речи идут, как государственная измена.

Глава 19

Вернер даже и не смутился.

— Помилуйте, ваше величество, какая тут измена? Я искренне желаю его величеству Иоанну долгой и счастливой жизни в браке, но ведь других детей у вас нет, только Анна.

— Мой супруг запросил развод, — отмахнулась Мария, — так что еще десяток детей наделает. А вы подумайте, ваше высочество, стоит ли оно того? Консортом вы не будете, а вот муж опальной принцессы — должность незавидная.

Но чем, чем ее так раздражает этот секретарь⁈

Почему на него все время сбивается внимание, почему ее внутренняя гадина так раздражена?

Хоть ты клыки выпускай, и ядом, ядом!!!

— Ваше величество, но вы ведь не согласитесь на развод!

И такая священная уверенность в голосе! Просто до слез!

— Почему? — удивилась Мария. — Еще как соглашусь!

— Но это… это же…

Вернер аж заикаться начал. В его голове просто не укладывалось, как кто-то может добровольно отдать ВЛАСТЬ! Это ж альфа и омега, начало и конец краеугольный камень всей его жизни!

И — отдать?

Невероятно!

— От меня тут ничего не зависит, — Мария смотрела равнодушно. — Вряд ли ваш дед спрашивает совета у своей супруги? Или ваш отец, ваше высочество?

Вернер даже хмыкнул.

Совет? От женщины?

Но они же дуры!

Ладно, ее величество Мария, кажется, другая, но в большинстве своем лучше советоваться с лошадью, а не с женщиной. Лошадь хоть выслушает молча и никому не разболтает, а вот о бабе такого точно не скажешь.

Мария шевельнулась — и взгляд секретаря остановился… нет, не на ее прелестях. Куда он смотрит?

Пожалуй, он оценивает всю Марию. Но почему так? Что его притягивает, или что привлекает его внимание? И почему он так странно подается вперед… он закрывается, прячется за ветками, но видно же! Он… принюхивается?

И Мария не заметила бы этого, если бы не ее змейство.

Он что — такой же, как она⁈ Двуипостасный⁈

А как это определить?

Мария прислушалась к себе, медленно потянулась чутьем к своей внутренней змее, и та расправила кольца. Выпустила язык, принюхалась.

Он… пахнет животным?

Нет…

Мария не могла определить точнее, и ее змея тоже была в растерянности. Женщина уже научилась с ней договариваться, змея с удовольствием предупреждала об опасности, предостерегала и старалась помочь, но тут…

Линок Саран ощущался… как что-то неправильное.

Не человек. Не животное. Не дитя Многоликого. Смесь всего и сразу, дикая, искаженная смесь, которая, тем не менее — работает?

Но очень на это похоже. И вот, он и голову поднимает, и принюхивается тоже…

Каким животным он пахнет?

Лисом.

Он пахнет обычной рыжей лисой, но лисой больной, измученной, лисой неправильной… и что делать? Спросить прямо?

Мария подозревала, после такого вопроса она проживет очень и очень недолго.

Но и оставлять такое рядом с собой?

Змеи осторожны. Они стараются уползти от опасности, но если удрать не удается? Если ей просто некуда, и за ее спиной гнездо и маленькие змееныши, которые пока не могут как следует охотиться? Что ей делать? Нападать?

Мария приняла решение, и дружелюбно улыбнулась.

— Вернер… вы позволите называть