Мы не согласны с мнением А. Исаева, что Советская армия терпела неудачи в ходе наступательных операций конца 1943-го – начала 1944 г. Советская сторона добилась явного превосходства в живой силе, но не на главном участке – Гомельском. Сложная болотистая местность затрудняла применение авиации, ставка тогда делалась именно на штурмовики Ил-2. К тому же гитлеровское командование умело распоряжалось резервами, быстро перебросив их в наиболее опасные места советского наступления: 13 ноября 1943 г. к Гомелю перебрасываются 533-я и 383-я ПД, что приводит к замедлению темпов продвижения 11-й и 63-й армий. Однако это была временная заминка. Силы Западного и Белорусского фронтов продолжали наступать, некоторые дивизии продвигались до 10–12 км в день[608].

Генеральный штаб ставил перед Советской армией ограниченные задачи на конец 1943 г. – вытеснить противника за Днепр окончательно и создать на правом берег этой плацдармы для дальнейшего наступления[609]. Таким образом, никакого окончательного разгрома врага или его даже полного изгнания с советской территории к январю 1944 г. не планировалось, как, судя по всему, не было такой задачи на весь первый квартал 1944 г. План наступления на ноябрь 1943 г. разрабатывался Генеральным штабом и был представлен И.В. Сталину на одобрение. Главным пунктом в нем значилась очистка окончательно Смоленской области от гитлеровцев, именно туда Генеральный штаб собирался после Курской битвы бросить крупные ресурсы, хотя Киев фигурировал как основная цель наступления конца 1943 г. Объяснялось это тем, что центральный участок советско-германского фронта угрожающе вдавался в глубь советской территории, откуда нацисты создавали угрозу непосредственно Москве, хотя И.В. Сталин сомневался, что вермахт после Курской битвы в состоянии наступать. Однако Г.К. Жуков настаивал именно на проведении операции на центральном направлении. Соответственно, Генеральный штаб отвечал также на ментальный вызов, необходимо было снять угрозу столице СССР, чтобы поднять престиж Вооруженных сил Советского Союза. Другим важным фактором осеннего наступления в центре являлись мероприятия гитлеровцев по созданию линии укреплений – Восточный вал. В брянских и смоленских лесах, а также в Белоруссии такая система укреплений имела дополнительную опасность из-за особенностей климата и географии данных регионов. Таким образом, Генеральный штаб не хотел дать противнику шанс применить природный фактор в свою пользу, имея много времени на создание укреплений в сложной местности[610].

20-й АК вермахта вынужден был 14 ноября 1943 г. перебросить 292-ю ПД из-под Гомеля к Речице, но вскоре германскому командованию стало понятно, что резервов не хватает (фактически их не было, так как 20-й АК просто проводил ротацию частей на фронте, перебрасывая их с тихих участков на опасные, поддерживавший этот корпус 35-й АК действовал вяло и упоминается в советском отчете о наступлении в основном в связи с начавшимся отступлением этого корпуса 15 ноября 1943 г.). Поэтому 20-й АК начал отход на запад. Потери советской стороны в ходе наступления были ниже, чем у вермахта, что нетипично, если только не принимать во внимание факт – немцев во всей полосе наступления было мало, они смогли собрать крупные силы только под Гомелем в полосе наступления 11-й армии. 16 ноября 1943 г. 20-й АК вермахта уже считался разбитым, когда 35-й АК стал оказывать упорное сопротивление.

Темпы наступления Западного и Белорусского фронтов в условиях конца осени в географической местности Восточной Белоруссии были достаточно удовлетворительными. Однако операция могла пройти с большим успехом и в более краткие сроки, имей фронты больше танков. По состоянию на 1 ноября 1943 г. в бронетанковых и механизированных частях Белорусского фронта насчитывалось 425 танков и САУ, из них Т-34 – 271 шт., Т-70 – 60 шт., тяжелых танков устаревшей модели КВ – только 9 шт., «ленд-лизовских» МК – 11 шт. (ими полностью был укомплектован 45-й ТП, других танков и САУ он не имел). Знаменитый 2-й гвардейский кав. корпус находился без материальной части, он получил танки и САУ в канун наступления[611] (не самый лучший вариант пополнения техникой). Всего на 1 ноября 1943 г. у Белорусского фронта во всех войсках было 564 танка, и 248 числилось в резерве[612]. По состоянию на 15 ноября 1943 г. у Белорусского фронта непосредственно в действующих частях имелось 285 танков, 208 машин – в резерве[613]. К концу месяца положение с материальной частью у бронетанковых частей Белорусского фронта явно ухудшилось, на фронте имелось 199 боевых единиц, в резерве – 157 (по состоянию на 25 ноября 1943 г.). При том, что численность личного состава фронта равнялась на 25 ноября 1943 г. 461 500 человек[614] (на 1 ноября 1943 г. численность личного состава фронта была 483 383 человека[615]). Такое состояние материальной части этого фронта по бронетехнике было худшим, чем у Западного фронта летом 1941 г.

Директивой Военного совета перед войсками Белорусского фронта в конце ноября 1943 г. была поставлена задача окружить силами 11-й и 63-й армий гомельскую группировку противника, чего сделать не удалось ввиду снижения темпов наступления 3-й и 50-й армий, которые получали контрудары. В советских документах указано, что гитлеровцы сумели создать несколько бронетанковых групп для отражения наступления советских войск. Учитывая упомянутый выше дефицит бронетехники, советским войскам не всегда было чем ответить германским танковым соединениям.

Поражение вермахта под Гомелем объяснимо также характером контрударов. По описанию боев ноября 1943 г., вермахт применял тактику контратак малыми группами танков (по 2–6 машин) в сочетании с отрядами пехоты численностью от одной роты до двух батальонов. Остановить такими боевыми группами советское наступление оказалось невозможно. Но и советская сторона имела сравнительно низкий наступательный потенциал, в среднем 500–600 танков (только в Белорусском фронте), когда, например, 8-я армия Монтгомери имела под Эль-Аламейном 1029 танков. Орудий 76 мм у Белорусского фронта на 15 ноября 1943 г. было 2658, орудий свыше 76 мм – 1203, орудий менее 76 мм – 2023[616] (итого: 5884 артиллерийских орудий), это почти вдвое больше, чем имел Монтгомери в начале Битвы при Эль-Аламейне, но и протяженность фронта между британцами и германо-итальянским альянсом была примерно в 20 раз меньше, чем перед тремя советскими фронтами во время Гомельской операции ноября 1943 г. При этом советским войскам приходилось действовать в сложной лесистой местности, когда британцы в Северной Африке воевали в основном на равнине, где не было естественных препятствий.

Но мы еще так не ответили на вопрос, прав ли оказался В. Данн, утверждая, что Советская армия была в 1944 г. слабее, чем в 1943 г.? В июне 1944 г. 2-й Белорусский фронт (2-й БФ) пошел в наступление (Могилевская наступательная операция) в рамках общей операции «Багратион»