по освобождению центральных и западных регионов Белоруссии. По этому фронту у нас есть сводная статистика. На начало наступления 2-й БФ имел 2812 артиллерийских орудий[617] (получилось приблизительно 18 стволов на километр). В ноябре 1943 г. Белорусский фронт наступал на ширине фронта примерно той же, что и 2-й Белорусский в июне 1944 г., из чего следует, что концентрация артиллерийских орудий в ноябре под Гомелем была в два раза выше, чем в менее благоприятных для советских войск условиях лета 1944 г. По танкам 2-й БФ в июне 1944 г., имея 276 единиц этой техники (у противника было немногим меньше), тоже уступал Белорусскому фронту (см. статистику танков этого фронта за ноябрь 1943 г. выше). Напомним, ширина фронта в Гомельской и Могилевской операциях была примерно схожей. 2-й БФ насчитывал 198 000 солдат и офицеров на начало Могилевской операции, когда на начало Гомельской операции в составе Белорусского фронта числилось более 480 тыс. человек. Таким образом, по трем критериям – живая сила, танки, артиллерийские орудия – мы видим между 2-м БФ и БФ существенную разницу, примерно двукратное преимущество в этом смысле было у БФ в ноябре 1943 г.

Операция «Багратион» позволила Советской армии выйти непосредственно к границам нацистской Германии и зоне ее жизненно важных интересов, то есть к промышленному району Силезии, Домбровскому угольному бассейну, территориям, прилегающим к столичному региону Германии – Бранденбургу, и важному в смысле снабжения Германии продовольствием региону Восточная Пруссия. Тем же летом 1944 г. из войны вышла Румыния, что означало для Германии потерю важной составляющей ее топливной базы. Посредством вывода из войны Румынии Советская армия смогла выйти к сентябрю 1944 г. к зоне жизненно важных интересов рейха в Юго-Восточной Европе.

ОКВ достаточно оптимистически смотрел на положение германских вооруженных сил в мае 1944 г. Планировалось сделать ставку на научно-технические достижения в борьбе с государствами Антигитлеровской коалиции. ОКВ рассматривало весной – в первой половине лета 1944 г. положение на Восточном фронте как серьезное, отмечая начатое в июне 1943 г. советское наступление силами 330 стрелковых дивизий и 54 бронетанковых соединений в трех направлениях: Балканы, Южная Польша, Прибалтика. Одной из главных целей в этих операциях Советской армии было уничтожение ГА «Юг» на Балканах. Но в первую очередь СССР преследовал цель – вывести из войны союзников Германии, лишив последнюю поставок стратегического сырья[618]. В этой связи ОКВ возлагал надежды на исчерпание людских ресурсов Советского Союза[619], которые действительно были значительно истощены большими боевыми потерями.

Как ни странно, но в докладе ОКВ касательно оценки положения Германии в начале мая 1944 г. уделяется много места балканской теме, что вполне понятно, так как Гитлер рассматривал это направление даже в конце войны как приоритетное. ОКВ возлагало надежды на нейтралитет Турции, опасаясь при этом в случае ухудшения положения дел вермахта в Италии десант английских войск в Далмации[620]. Во Франции, как считало ОКВ, западные союзники в состоянии были произвести высадку, нанеся отвлекающий перед этим удар в Аквитании или в Португалии, чтобы тем самым оттянуть из Нормандии и Фландрии германские силы[621]. ОКВ было уверено в намерениях западных союзников высадить десант во Франции, чтобы хотя бы сковать там как можно больше германских войск, облегчая тем самым задачу советских войск. В этой связи ОКВ настаивало на исключительно оборонительной войне, на фоне которой Германия будет вести накопление сил для решающего сражения[622]. Этим во многом определяется тактика распределения сил между ТВД, характерная для Германии в период с зимы по осень 1944 г., что можно проследить на примере бронетанковых войск.

В марте 1944 г. бывший тогда главным инспектором бронетанковых войск Г. Гудериан указал Гитлеру на главную причину неудач сухопутных сил вермахта и СС – отсутствие оперативных резервов. По расчетам Г. Гудериана, вермахту надо было иметь резервы в масштабе восьми танковых и панцергренадерских дивизий, шести пехотных дивизий, одного кавалерийского соединения, трех батальонов «тигров», а также шести батальонов САУ и целого парашютно-десантного корпуса[623]. Реализация этого плана началась еще до марта 1944 г. посредством отвода в тыл понесших наибольшие потери дивизий с целью их восстановления и включения затем в резерв на случай крупной операции (скорее всего, наступления). Так с фронта в Италии были выведены 26-я танковая и 29-я панцергренадерская дивизии[624]. С Восточного фронта таким же образом были выведены в тыл 3-я танковая дивизия и панцергренадерская дивизия «Фельдмаршал Геринг». 9, 10 и 116-я танковые дивизии для обороны от предстоящего вторжения западных союзников предполагалось создать во Франции на базе частей[625], изъятых с Восточного фронта. Для этой же цели на Запад были переведены 2-я танковая дивизия и 12-я панцергренадерская дивизия «Гитлерюгенд», они были заменены 9-й и 10-й танковыми дивизиями, которые в скором времени также были изъяты для нужд Западного фронта[626].

Таким образом, планы по созданию оперативных бронетанковых резервов касались в первом квартале 1944 г. главным образом строительства сил для обороны оккупированной Франции[627]. Для Франции, Италии и Балкан ОКВ формировало в первом квартале 1944 г. 15 парашютно-десантных дивизий[628] (этот процесс, судя по всему, начался еще в последнем квартале 1943 г.).

Такое пренебрежение к Восточному фронту, по всей видимости, произошло вследствие сосредоточения против Советской армии большого количества САУ, объединенных в 45 отдельных бригад[629]. ОКВ планировало довести выпуск САУ до 1000 штук в месяц к концу 1944 г.[630] Помимо этого, при каждой пехотной дивизии находилась батарея САУ. Однако Гитлер решил, что этого мало, приказав в начале 1944 г. создать еще 54 бригады САУ[631]. Здесь виден явный перевес в военном планировании в пользу повышения обороноспособности пехоты за счет снижения мобильности сухопутных сил в целом, в чем Гудериан упрекал Гитлера в своем обращении к последнему в марте 1944 г.[632]

В техническом отношении немецкие САУ проигрывали танкам, САУ в вермахте рассматривалась как альтернатива Т-IV, то есть полноценной заменой танкам вообще она не была. Но и Т-IV САУ уступала, хотя Гитлер и Шпеер не желали принимать доводы эксперта по бронетанковым войскам Г. Гудериана. САУ были тяжелее Т-IV и не оснащены пулеметами, что делало их легкой добычей для пехоты противника[633]. В условиях русского бездорожья немецкая САУ явно уступала Т-IV из-за своего веса.

Замена танков САУ не совсем понятна, с чисто экономической точки зрения, принимая во внимание, что строительство средних танков «Пантера» и тяжелых «Тигр» требовали металла не намного больше, чем осуществление массового производства САУ. Мы имеем данные, что в конце войны концерну «Harkort-Eiken Edelstahlwerke GmH» (основное производство