Стоявший на посту сержант объяснил ему, что прошлой ночью, во время краткого обстрела города, в дом попала одна из тех штуковин, которые на улицах быстро окрестили немыми бомбами. Около пятидесяти гражданских погибли, еще сто двадцать начисто лишились голоса в результате действия какого-то компонента этих бомб. Распознать его и найти противоядие теперь пытались культисты.

Джерид отошел, не зная, что и думать. Что творится с миром? Десятки лет он расследовал сравнительно предсказуемые преступления – убийства, кражи, драки, – но в последний год все словно с цепи сорвались. Можно подумать, что Оледенение заражает людей безумием.

Сунув руки в карманы и опустив голову, он продолжал путь к дому доктора Воланда. Вчера вечером, прежде чем покинуть тюрьму, он написал полный отчет о деле Воланда и Нандзи и положил его на стол своему начальству с настоятельной рекомендацией ни в коем случае не выпускать этих двоих на свободу до суда. Снабдив документ припиской «Чрезвычайно опасны», он дважды подчеркнул эти слова. Нечасто случалось, чтобы в преступлении вроде этого были замешаны любовники. Нандзи и ее поразительные способности озадачивали. Джериду было немного противно оттого, что эта девица так долго водила его за нос, но он уже стал привыкать и к этому, и вообще к дерьму, с которым имел теперь дело каждый день своей жизни, и радовался, по крайней мере, тому, что она теперь далеко, на безопасном расстоянии. Он понимал, что она – помесь, и это хотя бы отчасти оправдывало совершенные ею убийства. Но Воланд… он был существом совершенно иной породы.

Он конструировал монстров. А еще он обладал нечеловеческой целеустремленностью и незамутненной, словно кристалл льда, совестью, которые позволяли ему убивать и разделывать на мясо тысячи людей, а потом кормить этим мясом другие тысячи, чтобы те не умерли с голоду.

Проходя мимо побирушек и ребятишек, катавшихся на тротуарах по льду, Джерид вспоминал маршрут, по которому шел однажды, пока не добрался до нужного ему дома. Он был готов вскрыть дверь при помощи лома, если придется, но она оказалась незапертой. Видимо, убийца очень спешил на выручку своей партнерше. Он вошел в дом и раздвинул занавески. Ему нужны были вещественные доказательства – предметы, документы, подтверждающие слова преступников.

У стены Джерид нашел фонарь и зажег его.

Изысканные украшения, старинная мебель, превосходные картины на стенах в дополнение к обширной библиотеке. Все чисто и аккуратно, бутылки со спиртным ровно выстроены позади столь же безупречного ряда бокалов. В пепельнице окурок сигары. Рядом раскрытая книга по таксономии. Ничего похожего на логово убийцы-психопата. С другой стороны, а что из личных вещей могло бы его выдать?

Джерид ходил из комнаты в комнату, вторгаясь в повседневное существование странной пары; резкие тени от фонаря метались вокруг по полированной мебели.

Карандашный набросок – они двое на фоне гавани – заткнут за раму зеркала на туалетном столике. Рядом, на тумбочке, племенной амулет плодородия. В обитой плюшем спальне с броскими портьерами и декоративным зеркалом над кроватью Джерид обнаружил запас эротического белья и поневоле задумался, как именно Воланд достигал с Нандзи удовлетворения.

Другая комната служила своего рода кабинетом. Там полки были заняты тетрадями с заметками по биогеографии, теории эволюции и кладистике. Сложные изображения неизвестных ему организмов покрывали листы бумаги, разбросанные по столу. Рисунки чего-то похожего на жутковатую разновидность транспланталогии. На другом столе лежала деревянная витрина с рядами наколотых на булавки насекомых, возле них – подложка и скальпель.

Небольшая книжка поодаль носила название «Журнал Воланда»; ее разлинованные страницы были сплошь покрыты именами и адресами. Джерид поднял ее, и тут же на пол полетели еще какие-то листы. Ему сразу бросился в глаза почерк бейлифа, после чего он принялся внимательно изучать содержимое страниц. Рабочие активисты и лидеры профсоюзов – все как один пропавшие без вести. Значит, Воланд не солгал – эти документы на самом деле доказывали причастность Лутто к убийствам и то, что он избавлялся таким образом от неугодных ему людей, чтобы сделать условия труда невыносимыми для других и повысить прибыль частных компаний. Он пролистал журнал, но не обнаружил ничего, относящегося к преступлению как таковому, только наукообразные размышления о физиогномике и этимологии.

Так, значит, еще один заговор, уходящий корнями на самый верх… Есть ли предел коррупции в этом государстве? Я слишком стар. Мне уже не под силу тягаться с империей вроде этой.

Но с кем бы он поделился своим открытием? Во всем Виллирене не было теперь человека, которому он мог настолько доверять.

Он спрятал журнал и листы со списками в карман, еще не зная, что станет делать с ними.

Затем, держа фонарь перед собой, он отправился в подвальное помещение, где стоял странный металлический запах. Там он отыскал настенный светильник и зажег его – скорее для успокоения, чем для чего-то иного. Просто внизу было жутковато, так что чем больше света, тем лучше. Джерид шел по узкому переходу, огибая углы, и по изменившемуся движению воздуха догадался, что попал в просторное помещение.

Луч света от его светильника не достигал углов комнаты, и Джерид нашел цветной фонарь и зажег его. Со стен свисали металлические инструменты, где-то в дальнем углу капала вода.

Вдруг он заметил какие-то темные фигуры, словно выстроившиеся вдоль стены справа от него. Он направил на них фонарь и тут же прижал ладонь ко рту, сдерживая крик. Его хвост застыл, как палка.

Семь трупов висели на крюках, продетых сквозь шеи, свесив набок бесполезные языки. Они были голыми, на коже виднелись синяки и запекшаяся кровь. Один был даже без кожи, и его мышцы и вены выпирали так, что жутко было смотреть. Судя по тому, как сильно было разорвано крюком горло последнего трупа, он висел так уже довольно давно.

Чуть дальше, на рабочем столе, стояли два металлических подноса. Они сильно напомнили ему те, что он видел в морге доктора Тарра в Виллджамуре. И он совсем не удивился, обнаружив их полными внутренних органов, судя по всему человеческих. Проведя над ними фонарем, старый румель отметил их влажный блеск – значит, свежие. Неподвижный глаз уставился на него, следователь, вздрогнув, отпрянул.

Все это было разложено и развешано отнюдь не для того, чтобы помочь следствию, и никто не звал Джерида опознавать останки. Просто эти трупы предназначались на обед простым горожанам, и Джерид подумал, что еще никогда не видел ничего ужаснее. Он попал на фабрику по производству человечины.

Запах стоял одуряющий, и ему пришлось отвернуться, чтобы его не стошнило. С неохотой, прижимая платок к носу и ко рту, он достал блокнот и начал записывать детали, попутно делая зарисовки всех представившихся его глазам кошмаров.

В сумраке обсидианового зала командующий Бринд Латрея сидел за столом лицом к Джериду и невесело улыбался. Им принесли небольшое блюдо с закусками, но Джерид с подозрением покосился на еду.