вглядываясь в освещенный бра холл, где когда-то сражался с убийцей Александра, прислушиваясь.

Клац! Клац-клац!

Снизу раздался крик.

Тишина.

Клац!

Я стряхнул с себя Ниму и спустился вниз, свернув в открытые двери главного трюма маленького корабля.

"Усиленно тренируешься?" спросил я.

Кассандра отошла от тренировочного манекена, как будто это был любовник, и я застал их обоих раздетыми. Девушка отказалась от мандии, джаддианской туники и штанов, на ней были только облегающие брюки, заканчивающиеся чуть выше колена, и свободная рубашка, которая пугающе болталась на ее худой фигуре.

"Я просто..." Она выглядела почти смущенной. "На Сабрате от меня было мало толку, не так ли?"

"Anaryan..."

Она подняла тренировочный меч, который держала в руках, как будто это было какое-то украденное сокровище. "Мне нужно больше тренироваться. Чтобы стать сильнее. Чтобы..."

Я преодолел небольшое расстояние между нами и заключил ее в объятия. Положив одну руку ей на затылок, прижимая ее ухо к своему, я сказал: "Ты больше ничего не могла сделать".

"Как ты можешь это выносить?" Ее слова словно ветер пронеслись у меня над плечом.

"Я не могу", - ответил я. "Как ты думаешь, почему я был на Джадде?"

Она долго молчала, обхватив меня сзади за шею одной рукой. Я чувствовал, как она дрожит, как падают беззвучные слезы. Ужин капитана Гошала больше не казался важным. Не для меня.

"Мне не следовало брать тебя с собой, - сказал я наконец. "Я должен был позволить тебе остаться на Джадде".

Ее рука сжалась, и я почувствовал, как она покачала головой. "Не надо".

В одном слове заключено многое.

"Я оставил свою работу незавершенной", - сказал я ей тогда. "Я потратил впустую последние двести лет".

"Не говори так, Абба".

"Если бы я не приехал в Джадд..." Я сказал: "Возможно, это уже было бы сделано".

"Если бы ты не пришел в Джадд, меня бы не существовало, Абба", - сказала Кассандра, отстраняясь от меня, и ее пустая рука легла мне на плечо.

Я прислонил ладонь к ее лицу. "Я не имел в виду..."

"Я знаю", - сказала она и улыбнулась, глаза были мокрыми от слез. Она вытерла их. "Я не хотела, чтобы ты нашел меня здесь. Я думала, ты ушел на встречу с медиком".

Я обернулся и увидел, что Нима стоит прямо у двери в трюм, изо всех сил стараясь казаться частью обстановки. "У меня через полчаса ужин с капитаном Гошалом".

"Через пятнадцать минут, доми", - вмешался Нима, вечный повелитель времени.

"Через пятнадцать минут", - поправился я. Мы оба улыбнулись, посмеялись про себя над бедным Нимой. Слуга Немрутти пережил битву лучше, чем все мы. Он спасся от сьельсинов, избежал Ушары и всего остального, кроме отдаленного шума насилия. "Пусть некоторые вещи никогда не меняются, а?" Я потрепал дочь по подбородку.

Мы отстранились друг от друга.

"Тебе не нужно прятаться, - сказал я ей, - или стыдиться чего-либо. Ты выжила, дорогая девочка. Это самое главное". Я схватил руку, все еще лежащую на моем плече. "Ты придешь на ужин?"

Нима снова вмешался. "Доми, у нас мало времени!"

"Я знаю, Нима!" отрезал я. "Гошал подождет".

Но Кассандра покачала головой. "Я лучше останусь здесь".

Кивнув, я отпустил ее и повернулся, чтобы присоединиться к Ниме у двери.

"Ты отослал меня прочь!" Эти слова поразили меня, как плазменный разряд между лопаток.

Я не повернулся.

"Ты даже не попрощался!"

"Я попрощался в лагере".

"Я думала, ты на корабле, Абба!" Я услышал позади себя ее шаги по палубе. "Ты мог погибнуть!"

Я обернулся, вихрь имперского черного. "И ты могла умереть, Кассандра!" Она отступила на полшага. "И лучше умереть мне, чем тебе".

"Не для меня!" - запинаясь, сказала она.

"Анариан..." Я вскинул подбородок, пытаясь подобрать нужные слова. "Мне очень жаль. Но теперь ты знаешь, с кем и почему мы сражаемся. Ты видела сьельсинов и их бога. Я бы избавил тебя от этой битвы, если бы мог".

"Но ты не можешь!"

"Если бы мог", - повторил я, уже более твердо. "Девочка, я хочу, чтобы ты жила в мире, который наступит после всего этого. В лучшем мире". Я наполовину отвернулся. "Я не хочу для тебя ничего подобного".

Кассандра снова сделала шаг ко мне и сказала: "Не тебе решать, Абба".

"Но это так!" сказал я и попытался улыбнуться. Она сделала это проще. "Мы не можем сами решать, в каком мире нам жить, но мы можем изменить мир для тех, кто последует за нами".

"Я не следую за тобой, Абба. Я здесь и сейчас".

Значит, я призрак, опередивший свое время, подумал я, и моя улыбка застыла. "У нас с твоей матерью были такие же споры, знаешь? Она всегда была в ярости на меня… рвался в бой… оставляя ее позади".

"Но ты позволял ей сражаться с тобой!" воскликнула Кассандра.

"Да". И тут я обнаружил, что больше не могу смотреть на нее. "И она умерла".

Кассандра, казалось, ушла в себя.

Не обращая внимания на молчание и тучи, опустившиеся на нас обоих, я продолжил. "Она должна была быть здесь, понимаешь? Она должна была встретить тебя, состариться на Джадде. Я должен был лучше ее защищать". Я размышлял о том, как неестественно то, что мой ребенок ни разу не видел свою мать, даже при рождении. Это было... неправильно.

"Как это произошло?" Кассандра резко подняла на меня глаза. Она спрашивала и раньше, но я всегда уклонялся от ответа, говорил только, что она погибла в бою.

Я долго смотрел ей в глаза, зная, что должен что-то сказать.

Наконец я заговорил. "Ее корабль был сбит. Мы разделились во время боя. Ей пришлось эвакуироваться на другом транспорте. Мы были на связи, когда она погибла..." Я закрыл глаза и видел только этот клочок темноты, это окно в ночь.

Никогда, никогда, никогда...

"Я не должен был ее пережить", - сказал я наконец, не смея пошевелиться. "Я должен был сто раз умереть". Стыд, который я испытывал на Сабрате - когда выжил в битве с Ушарой, - вернулся, и я отвел взгляд. "В каком-то смысле это стыдно. Я так долго боролся, чтобы уберечь ее, но ее больше нет… а я все еще здесь".

Губы Кассандры сжались в тонкую, почти невидимую линию. "Ты всегда говоришь, что я должна отпустить то, что не могу контролировать", - сказала она. "Горе - это глубокая вода".

У меня вырвался грубый смешок, и я снова наполовину отвернулся. "Я