– Я отключила телефон, – сказала она, возвращаясь в комнату. – Что случилось? На тебе просто лица нет! Кто это звонил?

– Милиция, – выдавил он. – Не помню фамилию. Мне вроде бы представились…

– Что им было нужно? – напряженно спросила женщина. – Какого черта они звонят среди ночи?

– Агна, кажется, умерла. Только я не понял где.

Не в камере же… А если в камере?

– Не говори чепухи! Позавчера утром ее должны были отпустить, – заявила Наталья. – Я это хорошо помню, мы же два дня ее ждали.

– Кажется, они что-то еще сказали, но я не понял… – Саша раскачивался, вытирая лицо мокрым полотенцем. – А если это шутка?

– Если шутка, то плохая. – Наталья почти насильно уложила его на постель. – Ты выглядишь как покойник. Бледный, прямо зеленый. Что тебе дать, чтобы ты уснул?

– Я все равно теперь не усну. Не трогай меня!

Будет только хуже…

Саша закрыл глаза, только чтобы она отстала. Он слышал, как Наталья возбужденно расхаживает по комнате. Он чувствовал – она очень хочет о чем-то его спросить. Несколько раз она останавливалась у его изголовья, но тотчас снова начинала шагать.

Потом тихо спросила:

– Ты спишь?

Не услышав ответа, она погасила свет в спальне и вышла в другую комнату. Саша лежал неподвижно. Он не хотел с ней разговаривать. Не хотел и не мог. Значит, Агна умерла? Это случилось не в камере, ее уже отпустили. Значит, это произошло не по его вине. Вот если бы в камере, куда он ее отправил… Саша изо всех сил старался думать только об одном: «Я не виноват!»

Но где же это случилось? Ему что-то сказали, но он не понял, о чем речь… Зря Наталья отключила телефон. Ему бы перезвонили, и он бы, наконец, прямо спросил, в чем дело. Агна должна была где-то прожить два дня после того, как вышла на свободу. Саша не интересовался, где она могла найти приют. Наверное, у какой-нибудь подруги. Мало ли у нее знакомых? Она училась тут в институте. Она бы не пропала и без его помощи… А в случае чего он всегда был готов помочь деньгами. Собственно, ему было не нужно, чтобы она уехала на родину. Не в этом дело. Она бы ему не помешала даже в Москве. Он бы даже согласился иногда с нею видеться. Где-нибудь в шумной компании, на Новый год, на Пасху. Можно было бы с ней выпить, сказать друг другу, что было у них и хорошее. И желательно, чтобы к тому моменту у Агны уже не было проблем. Может, она бы вышла замуж и успокоилась. Она должна была успокоиться. Она обязана была успокоиться… Успокоиться, но не умереть!

"А если это самоубийство? – Сашу прошиб пот, на этот раз горячий. Он нащупал на полу влажное полотенце и положил его себе на лоб. Но легче не стало. – Я же так и не понял, что с ней случилось.

Сказали, что она погибла. Если она покончила с собой из-за меня… Если оставила записку… Обвинила меня в своей смерти. Написала имя и фамилию. Этот мент назвал меня по фамилии. Откуда у него мой телефон? Тоже, наверное, написала в записке. Черт, но зачем она это сделала?" Мысли о самоубийстве Агны были ужасны, и в то же время Саша ощущал нечто вроде гордости. Это чувство было смутным, но приятным. Он никогда не думал, что способен вызвать в ком-то такую сильную страсть. Если Агна покончила с собой, значит, все-таки любила его. До смерти.

– Ты не спишь, я слышу, – с этими словами в комнату вошла Наталья. – Зачем же тогда меня прогонял? Я там сижу, как дура, чтобы тебе не мешать.

Чем ворочаться с боку на бок, лучше бы сказал толком: Агна просто умерла или ее убили?

Саша напряг память. И неуверенно произнес:

– Сказали: «погибла». Не знаю, как это понимать. Наверное, можно и так и так.

– Ты что же, больше ни о чем не спросил?

– Сама видела, я прервал разговор. Меня жутко затошнило. Я бы сблевал прямо в трубку.

Наталья вернулась в прихожую и подключила телефон. Но он так и не зазвонил. Зато в семь утра позвонили в Сашину дверь.

Женщина к этому времени уже уснула. И уснула по-настоящему. Даже звонок в дверь ее не разбудил.

Зато Саша проворочался до утра без сна и был только рад, что больше не надо лежать в постели и изображать спящего.

– Это ты? – воскликнул он, увидев на пороге Таню. – Черт, так рано… Извини, я в трусах, но я же никого не ждал… Ты знаешь, что случилось?

– Тише, – попросила она, кидая быстрый взгляд внутрь квартиры. – Ты не один?

– Нет. – Саша тоже перешел на шепот.

– Можешь быстренько одеться и спуститься к подъезду?

Саша кивнул. Таня приложила палец к губам, показывая, чтобы он все проделал тихо, повернулась и на цыпочках пошла к лифту.

Они встретились во дворе через несколько минут.

Саша одевался на кухне, чтобы не разбудить Наталью. Он понял, что Таня почему-то хотела сохранить эту встречу в тайне. И смутно подозревал, что без Агны тут не обошлось. «Неужели я что-то предчувствовал? – спросил он себя, спускаясь в лифте. – Все эти дни был сам не свой…»

Таня ждала его у самого подъезда. Едва он появился из дверей, как она схватила его за руку и молча потащила куда-то в сторону. Саша увидел там старый белый «Москвич». А из окошка выглядывало очень знакомое лицо…

– Витя? – удивился он, подходя ближе. – Ты как здесь оказался? Пардон, глупый вопрос… Я уж совсем забыл, что вы друзья…

Он бросил взгляд на Таню и усмехнулся. Но та либо не поняла намека, либо не захотела его понять.

Саша слегка смутился. «Неужели опять сморозил глупость? Но они же явно спят вместе, какого черта! Все время заявляются по ночам!»

– Садись, надо поговорить, – приветствовал его Виталий. – Она у тебя наверху?

– Ты про кого?

– Наталья Пашкова там?

– Ишь ты, как официально. – Саша поморщился; с недосыпа он плохо соображал. – А какое тебе до нее дело? И откуда ты знаешь ее фамилию?

Но в следующие двадцать минут вопросы в основном задавали ему. Для этого Виталий отогнал машину на соседнюю улицу. Проверив, нет ли слежки, он припарковался в каком-то тупике и попросил Таню прогуляться. Девушка околачивалась неподалеку все время их разговора. Она страшно замерзла, глаза слипались – ей тоже не пришлось выспаться этой ночью. И все же она была радостно возбуждена. К радости примешивалась горечь: она считала, что Виталий проявил активность слишком поздно.

Возможно, хоть Агну еще удалось бы спасти… Но когда она на минуту забывала об Агне, ее охватывала давно забытая, жгучая радость. Радость жизни. «Я могла быть на ее месте. Я должна была быть на ее месте, – повторяла Таня. – Это чудо, что я осталась жива! Если бы я послушалась Ксении и вернулась домой вместе с ней, мне бы пришел конец. Убили Агну в десять часов вечера или около того. Я бы вернулась домой к девяти… А если бы Ксения зашла ко мне в гости, убили бы и ее… Вернее всего, погибли бы все трое. И Агна в том числе. Он не стал бы оставлять свидетелей».