Бесчисленные флоты постепенно занимали боевые позиции. Мета-корабли и авианосцы СПД, линкоры и крейсера Драголанда, дредноуты и супердредноуты Паутинников. Если перечислить все типы кораблей, то на одно это перечисление понадобилось бы несколько страниц текста. Нелегко было координировать всю эту армаду, каждый адмирал жаждал возглавить объединенный флот. Хорошо хоть арахны не бузили, покорно выполняя приказы Великой Матери, переподчинившей флот на время войны Дарву ис Тормену. Паучиха за прошедшие годы успела убедиться в исключительных деловых качествах этого человека и научилась его уважать, несмотря на дикий для нее вид розового голокожего чудовища. Граф понимал, что долго тянуть не сможет, многие офицеры начали роптать, требуя немедленно атаковать. Пока их удавалось сдерживать, но кто знает сколько еще времени протянется ожидание. Странно, неужели они не понимают, что войны одновременно с княжеством и орденом, к которым обязательно присоединятся Гнезда с Трирроуном на пару, объединенному флоту не выиграть? Сколько можно объяснять, что спешить нельзя, поспешишь – проиграешь. Ударить необходимо в нужный момент, вычислив его с точностью до секунды. А тут еще неизвестный противник. После первого столкновения загадочные кораблики несколько раз уничтожали соединения мета-кораблей, что очень не нравилось Дарву. Связаться с ними удалось только однажды, враги ответили загадочной фразой по-трирроунски: "Мы ничего не забыли и ничего не простили!" Граф уже не один день ломал себе над ней голову, пытаясь понять кому еще СПД успело наступить на хвост.

Дарв тяжело вздохнул, отмахиваясь от размышлений. Не время. Учения. Вполне возможно, что последние перед реальным боем. Мара передала второй пакет информации через ринкангскую сеть, и эта информация насторожила графа куда сильнее прежней. Он даже Лоеха в нее не посвятил, не стоит лишний раз волновать полезного человека, пусть занимается спокойно своими делами. О том, что Илар ран Дар и Темный Мастер – одно и то же лицо, он знал давно. Но о том, что Командор одновременно еще и сам Проклятый, граф даже подумать не мог. И не представлял как можно использовать новое знание. А особенно нервничал он в последнее время. Как и каждый великий маг в последние недели, он ощущал невозможной силы колебания вероятностей, казалось сама вселенная переворачивается. Не верил до сих пор, что такое вообще возможно. Получается, возможно. Почерк далеких колебаний был хорошо знаком, только один маг способен действовать столь нагло и прямо. Командор, конечно, больше просто некому.

Хотя, если разобраться, Касра Ла Онег давно под стать своему учителю, эльфиечка внушала графу ужас. Прелестное чудовище. Даже Кержака Черного он не боялся так, как эту милую и беззащитную на вид девушку. Урук-хай – существо опытное, трезвомыслящее, издавна руководствуется разумом, а не чувствами, с ним вполне можно будет договориться в случае чего. А вот с Касрой… Нет, с этой девицей не договоришься, эта пойдет крушить все вокруг, если довести ее. Еще сильно беспокоили Дарва четверо молодых орденских магов – Николай Шаронский, Михаил Борохов, Исраэль Штольц и Семин Т'а Карсан. Особенно последний, бывший ученик Мавеха ап Кама. Граф отчаянно им завидовал, отслеживая вероятностные перемещения по галактике. Корабли этим мерзавцам не нужны, гуляют себе где хотят и как хотят. Очень хотелось такому научиться, но орден свои тайны умел хранить хорошо. Дарв подозревал, что маги-аарн вообще легко могут перейти в другую вселенную, что и сделал Командор. В том, что Илар ран Дар творит свои жутковатой мощи заклятия где-то за пределами мироздания, Дарв не сомневался ни минуты. Иначе здесь физические константы поменялись бы. И чем это, интересно, он занят? Чем-то глобальным. Граф тяжело вздохнул, устало потерев виски. Сейчас глава СПД хотел только одного – отоспаться, за последние пять суток он спал в общей сумме едва ли три часа, времени не хватало катастрофически.

– Доброе утро, ваша светлость! – вошел в рубку флагмана Ренни.

– Рад тебя видеть, – улыбнулся Дарв. – Садись, налей себе чего-нибудь освежающего.

– Благодарю, – кивнул секретарь, последовав совету. – Новости есть.

– Какие?

– Объявлено об официальной помолвке наследника престола княжества с некоей девицей Ланикой Т'а Тевери. Инферы с ума сходят, пытаясь выяснить кто она такая и откуда вообще взялась. Император Сторна сильно обиделся, он расчитывал выдать за светлейшего одну из своих худосочных дочерей. Теперь ему осталось разве что на Лартена зубы точить, да только паргианин очень себе на уме, вряд ли станет связываться с уроженкой империи.

– Ты что-нибудь знаешь об этой самой Т'а Тевери?

– Только о ее семье удалось кое-что выяснить, но очень мало. Ирвин Т'а Тевери являлся последним отпрыском некогда известного и богатого рода, входящего в клан Ночных Всадников. Однако род давно обнищал. Молодой человек отказался следовать обычному пути небогатых князей. Он не пошел в армию, а поступил в университет, на филологический факультет. Быстро прославился своими работами по структурной и сравнительной лингвистике, и к тридцати годам стал профессором кафедры негуманоидных языков первого кельтанского университета. Это именно разработки Ирвина Т'а Тевери лежат в основе метода быстрого анализа незнакомых языков, которые использует в своей работе столь любимый вами лингвистический комп-анализатор.

– Да? – приподнял брови граф. – Жаль, что я раньше не знал, с удовольствием профинансировал бы его работы, чрезвычайно полезны.

– Согласен, – наклонил голову Ренни. – Однако когда господину профессору исполнилось тридцать пять, в благородном обществе столицы разразился грандиозный скандал. Т'а Тевери женился на женщине из самых низов общества, на беженке с голодающих миров. Перед ним закрылись двери всех благородных домов, аристократия вычеркнула из своих списков осмелившегося наплевать на родовую гордость светлого князя. Но он и раньше не особо посещал светские мероприятия, потому не обратил на обструкцию ни малейшего внимания. Следующие четыре года стали наиболее плодотворными для профессора, он опубликовал восемнадцать работ, получил звание почетного академика Пангалактической Академии Наук и был выдвинут на соискание премии Научного Собрания Аарн Сарт, которую ученые ордена присудили ему единогласно. Однако получить ее не успел. В тридцатидевятилетнем возрасте Ирвин Т'а Тевери погиб при взрыве флаера. Довольно странная история, очень похоже на то, что профессора убрали. Но кому мог помешать безобидный лингвист, чурающийся политики? Не знаю. О судьбе его вдовы и дочери не было ничего известно до сегодняшнего утра. Судя по всему, семья погибшего ученого бедствовала и едва ли не голодала.

– Паскудство какое! – недовольно скривился Дарв. – Ты сейчас, надеюсь, следишь за судьбой талантливых ученых? Помогаешь в случае необходимости? Не хочу больше повторений историй Бенсона или Т'а Тевери.

– Естественно, помогаю, немало наших подразделений заняты этим вопросом. Слишком многих живущих в нищете гениев забрали у нас из-под носа Аарн. Хватит уже. Стараюсь спонсировать любого мало-мальски толкового молодого ученого. Хочу, чтобы новый Баг Бенсон пришел к нам, а не сбежал в орден.

– Я тоже этого хочу, – покивал Дарв, затем плеснул на донышко стакана немного бренди и выпил. – Известно каким образом наследник престола встретил дочь профессора?