– Подполковник, когда будете на стойке регистрации, попросите список гостей и скажите мисс Лувински, что у вас есть мое разрешение.

– И зачем мне это делать?

– Это, подполковник-еврей, моя армия. – Дмитрий отвернулся и направился в казино. – Это и еще сотня вооруженных людей, готовых умереть по моему приказу.

Бен-Невин посмотрел, как русский удалился, словно бог среди простых смертных.

Полковник повернулся и пошел в фойе отеля. Он сразу же увидел мужчину и женщину, которые привлекли его внимание снаружи, а теперь шли мимо него к лифтам. Темноволосый американец ни разу не посмотрел на него, хотя они прошли всего в футе от него.

* * *

Джек опустил глаза, обняв Сару и на ходу притянув ее поближе.

– О, черт! – выругался Коллинз, проходя мимо стойки регистрации.

– Что? – спросила его спутница, борясь с искушением повернуться и посмотреть на то, что он увидел.

– Отель наполнен очень темными личностями.

– Ты о человеке в грязном костюме? – спросила Макинтайр так тихо, что только Джек мог ее услышать.

– Да, этот человек – подполковник Авис Бен-Невин из «Моссад», именно он пытался убить Карла, Райана и нашего человека в Ватикане. И еще одного человека, который сейчас находится в бегах.

– А теперь он здесь.

– Возможно, нас ждут взрывные выходные.

– Что будем делать? – спросила женщина.

– Нашу работу – и надеяться, что Райан с Питом найдут Эверетта.

Коллинз остановился, чтобы подождать лифт, повернулся и посмотрел на Сару.

– Это будет непросто, учитывая, что ты рассказал Залласу, кто мы такие. Но ты прав, – сказала она, бросая взгляд на грязного человека у стойки регистрации, а затем снова глядя на Джека. – У нас проблемы.

Полковник нахмурился, когда двери лифта открылись.

– Это союз, которого мы не ожидали, – добавила Макинтайр.

– Ну, мы не предсказатели будущего, и до «Европы» нам тоже далеко, – сказал ее друг с улыбкой, когда они зашли в лифт.

– Или до цыган.

ДЕРЕВНЯ ПАТИНАШ

Карла и Чарли бесцеремонно втолкнули в какое-то подобие амбара. Там пахло то ли козами, то ли овцами – Эверетт не мог определить, чем, да это было и не важно. Аня, Марко и еще несколько человек, поймавшие их, положили Миклу на импровизированные носилки, сделанные из двери соседнего дома. Дверь была слишком маленькой для огромного животного, но им все же удалось вытащить его из душного грузовика.

Странным было то, что когда Микла впервые оказался на улице, на горе поднялся дикий шум, и Эверетт с Элленшоу могли поклясться, что это был вой. Карл надеялся, что с ним сыграло шутку воображение, потому что если он был прав, то такой вой могли устроить только несколько сотен волков.

Капитан наблюдал за небольшим домом в центре деревни через щели досок, из которых был построен амбар. Эверетт знал, что легко может выбить одну из досок, но решил посмотреть, что будет дальше, в надежде на то, что женщине удастся заставить сородичей прислушаться к голосу разума. Он смотрел, как к дому, куда зашли Аня и Марко, направились еще несколько жителей деревни.

Эллешоу похлопал Карла по плечу.

– Смотри, – сказал он, указывая на небольшое окно в южной стене амбара.

Капитан подошел к этому окошку и увидел сотню людей на дороге, ведущей к Патинашу. Там были мужчины, женщины и дети с козами, коровой и телегой с несколькими свиньями. Все они улыбались и выглядели так, словно шли на большой пикник или ярмарку. На ходу они играли веселую музыку на бубнах, скрипках, флейтах и рожках. Музыка стала громче, когда они приблизились к деревне.

– Должно быть, они из ближайших поселений, – сказал Эверетт, глядя на процессию ярко разодетых цыган.

– Зачем они пришли? – спросил Чарли, вытянувшись, чтобы разглядеть что-то из-за спины Карла.

– Не знаю, но думаю, что мы очень скоро это выясним.

* * *

Мадам Корвески прижала внучку к груди и заплакала. Марко, сначала почувствовавший себя неловко, смягчился, глядя на родных ему женщин, которые оплакивали безвозвратно ушедшие годы.

Потом внук цыганской королевы отвернулся и погладил густой черных мех Миклы. Волк не пошевелился и позволил ему погладить себя. Зверь закрыл свои желтые мерцающие глаза, и в этот момент Марко положил руку ему на голову, легонько нажал и держал так, пока зверь не проваливался в сон. После этого молодой человек наклонил голову, медленно водя рукой по голове животного. Микла вздрогнул во сне, а затем успокоился.

Марко увидел Аню, а потом человека, лицо которого было ему незнакомо. Загорелое лицо, худосочная фигура, тонкие усики – ничего знакомого. Конечно, он знал, что видит его через приглушенный серо-зеленый спектр, в котором видели голиа, но изображение было четким. Зверь видел в этом человеке угрозу, от которой было необходимо защитить Аню, для охраны которой Миклу отправили на равнину.

Слова вторглись в мысли Марко, и связь нарушилась. Он почувствовал небольшую головную боль, но не такую сильную, как когда он устанавливал связь со Станусом, после которой он часами не мог нормально соображать. Кроме того, цыган почувствовал острую боль в правой лодыжке, которая тут же прошла, и повернулся к своей бабушке.

– Марко, ты меня слушаешь? – спросила она.

Ее внук моргнул и улыбнулся.

– Да, – просто ответил он – так спокойно, как только мог после того, как увидел человека, который пытался убить его сестру, увидел гораздо более отчетливо, чем она его ему описала.

– Так ты собираешь им сказать, что сейчас не лучшее время для песен и плясок? У нас будет достаточно времени, чтобы отпраздновать, после того как я помогу Микле.

Тут Марко, наконец, услышал какофонию, стоявшую рядом с деревней. Местные жители начали собираться, чего он боялся с тех пор, как бабушка сказала, что Аня скоро вернется домой. Громко играла музыка, и вообще стоял ужасный шум, и Марко почувствовал укол зависти, а кроме того, забеспокоился, что на Патинаш прибыло слишком много членов племени Иедды, что слишком много глаз увидят происходящее внизу на курорте. Сборище было сейчас совсем не к месту.

– Я позабочусь об этом, – сказал молодой цыган, повернувшись и последний раз погладив Миклу по щеке. Волк заскулил и снова затих, а Марко вышел, не посмотрев ни на бабушку, ни на сестру.

– Боюсь, что твой брат навлек на нас большую беду, – сказала мадам Корвески, проводив внука глазами. – Он сделал это ради цели, которая кажется ему благородной, но я боюсь, что это нас погубит.

Аня вытерла слезы и посмотрела на бабушку.

– Поэтому я должна остаться?

Королева цыган улыбнулась и окинула взглядом свою внучку, подав ей руку, чтобы та помогла ей встать с большого кресла.