При выборе партнёров для гомосексуальной магии Кроули был ещё более неразборчив. Это доказывает его дневниковая запись за 22 мая 1915 года. Он отмечает, что в 2:14,3:34 и 3:54 пополудни в турецкой бане вступил в сексуальные отношения с тремя разными мужчинами. Двое из них совершили над ним акт мужеложства, а тре-. тьему он сделал минет. Насколько эти события оказались плодотворными в отношении магии — вопрос спорный. В дневнике Кроули признавался, что эти действия «были предприняты внезапно и неожиданно», причём, разумеется, всё произошло не в стенах храма и безо всякой магической подготовки. Короче говоря, Кроули не планировал этого события и получил от него удовольствие, никак не связанное с магией.

За месяц или за два до этого, когда Кроули ехал на автобусе по Пятой авеню, он случайно вступил в разговор с одним из пассажиров. В процессе беседы Кроули проговорился, что настроен не вполне пробритански в отношении войны, и его собеседник дал ему свою визитную карточку, на которой значился адрес редакции журнала The Fatherland. Этот журнал, как утверждал позднее Кроули, оказался главным печатным органом немецкой пропаганды в Америке, функционирующим под руководством Хьюго Мюнстерберга, преподавателя физики из Гарвардского университета, с которым Кроули однажды довелось скрестить шпаги по философским вопросам.

Придя в редакцию, Кроули увидел Джорджа Сильвестра Фирека, немецко-американского писателя с «вытаращенными глазами и таким ртом, который природа, казалось, сотворила в последний момент, впопыхах». Кроули уже встречался с этим человеком в Лондоне в 1911 году при содействии Остина Харрисона, главного редактора English Review. Кроули, как утверждает он сам, выразил сочувствие интересам Германии и был нанят The Fatherland, главным редактором которого являлся Фирек, чтобы писать прогерманские статьи.

Почему Кроули решил работать на врага, до сих пор повергает исследователей в недоумение. Его недоброжелатели утверждают, что он — предатель, вымещавший такими поступками свой гнев на Британию. Его сторонники предпочитают говорить, что он использовал своё служебное положение, чтобы подрывать немецкую пропаганду изнутри, и старался писать так, чтобы хоть в какой-то степени нейтрализовать усилия, затрачиваемые врагом на пропаганду. Сам Кроули утверждал, что работал в качестве тайного агента британской разведки. Это не исключено: как указал Ричард Дикон в своей подробнейшей истории британской контрразведки, многие писатели были задействованы в качестве секретных агентов. На такую службу были приглашены даже некоторые из знакомых Кроули: Сомерсет Моэм, Арнольд Беннет и Джеральд Келли. Тем не менее пока не появилось никаких словам Кроули, он пытался вступить в контакт с британской военной миссией в Вашингтоне, чтобы предложить свои услуги в качестве шпиона в немецкой общине Нью-Йорка, но снова получил категорический отказ.

Никем не удерживаемый, Кроули продолжил писать прогерманские статьи. В конце 1916 года он выступил с одобрением казни подозреваемой в шпионаже медсестры Эдит Кейвелл, в 1917 году он обсуждал вопрос о возможности для Британии стать немецкой колонией, поддерживал использование подводных лодок (в те времена считалось, что их использование противоречит правилам ведения войны) и заявлял, что «Лузитанию» следует считать военным кораблем. Это не могло снискать ему благосклонность со стороны американских властей: по пути в Британию в мае 1915 года «Лузитания» была торпедирована немецкой субмариной со стороны Ирландии. При этом погибло 1198 человек, среди которых было 128 американцев. С другой стороны, утверждение Кроули о том, что этот корабль используется в военных целях, было справедливым, хотя, вероятно, он не знал этого наверняка. В нарушение статей закона о ведении войны среди корабельного груза находилось военное снаряжение для союзников.

С каждой статьей его язык становился всё более жестким. Игра, в которую он играл, называлась гиперболизацией. В августе 1915 года он напечатал особенно злобную, но оригинальную статью в чикагском журнале The Open Court. В ней говорилось о «грязных карликах, подобных Георгу V», о «пузатых буржуа, подобных Пуанкаре» (французскому президенту), о Вильгельме II, «гении своего народа» и «воплощении Лоэнгрина, Зигфрида и Парсифаля», кайзере, «стольже значительном, сколь значительны были для Рима Кастор и Поллукс», «всеведущем, всемогущем, вездесущем и прекрасном, посланном, чтобы спасти Отечество от свирепых врагов». Текст заканчивался словами: «Аве, Гильельм, царь, император!» Кроули дошёл даже до того, что сожалел о неэффективности немецких бомбардировок Британии. Он писал: «Большие разрушения были произведены в Кройдоне, особенно в его пригороде Эддискомб, где живёт моя тётушка. К сожалению, её дом не пострадал. Покорнейше прошу графа Цеппелина сделать ещё одну попытку. Сообщаю точный адрес: Итон-Лодж, Аутрэм-роуд».

Позднее Кроули заявлял, что, занимаясь написанием прогерманских статей, он преследовал ещё одну, скрытую цель. Он хотел побудить Америку вступить в войну на стороне союзных сил. Однако британцы не оценили его намерений, и на этот раз гораздо большее внимание ему уделила Европа. 30 июня 1916 года Чарлз Тауэр, корреспондент Daily Mail в Нидерландах, связался с британским генеральным консулом в Роттердаме, чтобы сообщить о германской пропаганде в нейтральной Голландии. Имя Кроули всплыло на поверхность. К этой истории подключились министерства иностранных и внутренних дел, и было решено заняться расследованием деятельности Кроули. Предполагалось информацию, касающуюся Кроули, передать капитану Гаю Гонту, британскому морскому атташе в Вашингтоне, с намерением дискредитировать Кроули перед властями Соединённых Штатов. В то же самое время министр иностранных дел дал полиции задание расследовать деятельность Кроули и выяснить правду относительно слуха, появившегося в немецкой пропаганде, о том, что Кроули приезжал в Британию в 1916 году, чтобы оценить моральные силы страны. В конце августа агент сыскной полиции инспектор Герберт Финч доложил, что нет никаких доказательств, позволяющих предполагать, что Кроули действительно приезжал в Британию. Полный отчёт о жизни Кроули до 1916 года был составлен старшим полицейским офицером Квинном. В этом отчёте было мало ценной информации, однако содержалось определённое количество общепризнанных, хотя и клеветнических утверждений, касающихся характера Кроули.

Результаты этих расследований были переданы в министерство иностранных дел, которое, в свою очередь, направило их Гонту и в паспортные службы: уничтожение паспорта считалось уголовным преступлением. Тот факт, что Кроули якобы уничтожил свой собственный, отнюдь не мог быть расценен как патриотический поступок.

Разумеется, Кроули ничего не знал о том интересе, который проявляли к нему власти, до тех пор, пока весной 1917 года полиция не нагрянула с обыском в лондонский офис ОТО на Риджент-стрит, 93. Кроме того, обыскам подверглись некоторые из знакомых Кроули; торговец книгами, у которого обнаружился экземпляр книги «Открытый суд», был на три месяца посажен в тюрьму. Кроули был в ярости. «Эти глупцы, — писал он в дневнике, — неверно истолковали мою позицию и подняли шум. Сейчас я отправлюсь прямо в Вашингтон, чтобы исправить положение. Если на этот раз мне не удастся заставить их прислушаться к голосу разума, я смогу, по крайней мере, поехать в Канаду, чтобы заставить их арестовать меня». Однако он не сделал этого: он знал, что это бесполезно. Затем 6 апреля осуществилось то, на что втайне надеялся Кроули: Америка вступила в войну.