– Когда ты на меня так смотришь, я могу кончить только от твоего взгляда.

Вика сглотнула, ища в себе силы признаться. Дрожа от возбуждения и собственной распущенности, она тихо призналась:

– Когда приедем, хочу, чтобы ты…

Павел выжидающе поднял бровь. Вика несмело коснулась пальцем горячей головки. Павел с шипением втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Вика все-таки призналась:

– Чтобы ты… был… у меня во рту.

Павел резко наклонился и впился в ее губы не поцелуем, а укусом. Голодным укусом, ранящим губы и оставляющим послевкусие из горько-острого наслаждения. Вика оттолкнула его и, подняв с пола брюки Павла, бросила ему в руки:

– Быстрее уйдем – быстрее начнем.

Он не улыбнулся ее косолапой попытке пошутить. На лету поймал брюки и снова бросил на пол. Найдя трусы, надел и поморщился. На вопросительный Викин взгляд, мрачно ответил:

– Это вообще-то больно.

В ней снова проснулась учительница. На этот раз не строгая, а заботливая.

– Потому что ты должен находиться в больнице, а не ходить по стрип-клубам и…

Он резко ее перебил:

– Я не про раны, а про стояк.

Он мог смутить ее одним словом. Взрослая женщина, прожившая десять лет в браке, краснела и закусывала губу от стыда и смущения. Вика искала безопасную тему, на которую можно перевести разговор, пока она не загорелась, как костер из сухих веток.

– А я про них. Твои родители знают, что ты не в больнице?

Паша подошел к ней, уже полностью одетый. Только пуговицы рубашки до сих пор оставались расстегнутыми, открывая его мощную грудь, покрытую волосками, татуировками и, наверняка, жуткими ранами.

– Может, ты удивишься, но я давно совершеннолетний и могу ходить без их разрешения, куда хочу. – Он ласково коснулся ее растрепанных волос.

– Ты не понимаешь! Боже, о чем я думала? Ты ведь… еще не вполне восстановился, и тебе вредны нагрузки. А что хуже всего, этот человек может тебя искать. И тебя нужно охранять.

Павел покачал головой.

– Вик, не выдумывай. – Он небрежно заправил в брюки рубашку. Одна пола осталась снаружи.

Это придавало ему настолько сексуальный вид, что Вика всерьез начала опасаться за свое душевное состояние.

– Он же пытался тебя убить!

– Потому что я ему помешал. Этот уе… Хм… прости. Так вот, он что-то искал. А до меня ему нет никакого дела.

Вика покачала головой. У нее было нехорошее предчувствие. Очень нехорошее. Интуиция пыталась подсказать что-то важное, но Вика никак не могла понять что. Как только Павел надел жилет и набросил на плечи пиджак, Вика подхватила с пола клатч и бросилась к выходу. Она гналась за призраком из прошлого и обязана была его поймать.

Российская Империя. Времена правления Екатерины Великой

Меланья сбилась с ног. Все поместье гудело, как разворошенный улей, – который уже день они готовились к балу-маскараду, который задумал князь. И на котором будет объявлено о Костиной помолвке. Александра Орловская, побывав в столице, влюбилась в это развлечение, посещаемое самой императрицей. И князь хотел показать себя радушным будущем тестем, готовым угождать невестке во всем.

Меланья сходила с ума от ревности и ненависти. Она понимала, что однажды подобное должно было случиться. Готовила себя к этому. Но все равно оказалась не способна принять эту новость и смириться с ней. Единственным ее желанием было устроить какую-нибудь подлость, чтобы все сразу поняли, что никакой свадьбе не бывать. Но собрав силы в кулак, Меланья продолжала делать вид, что все хорошо.

Несколько раз подряд Костю вызывали к императрице. Он отсутствовал неделями, во время которых Меланья сходила с ума от беспокойства и не находила себе места. Когда Костя возвращался, он выглядел еще более изможденным и осунувшимся. А ночами, когда проникал в ее спальню, Меланья находила на его теле синяки и совсем свежие шрамы.

Как бы она его ни пытала, он ничего не рассказывал. Лишь повторял, что это обеспечит их будущее. Меланья решила на время оставить расспросы. Ничего, она все равно все выяснит. Обязательно выяснит.

Сейчас Костя тоже отсутствовал. Его в очередной раз представили к награждению.

Меланья старалась не думать о том, как он там один, с какими опасностями может столкнуться и… каким искушениям вынужден противостоять. Сколько столичных красавиц пытаются расположить его к себе и заманить в свою постель? А она тут… Придумывает, как устроить очередную блажь князя.

Но почему-то Меланья была уверена в Косте. В его верности. И в его любви. Каким бы ни был уставшим и обессиленным после своих поездок, он всегда пробирался в ее спальню, чтобы наброситься на нее подобно оголодавшему зверю. Его страсти не было конца. Вымотанная их безудержной любовью, Меланья засыпала лишь под утро, когда Костя был вынужден ее покинуть.

Сегодняшний день выдался пасмурным. Небо заволокли темно-серые тяжелые тучи. То и дело начинал накрапывать мелкий дождь. Когда он уже разразится настоящей грозой? С утра Меланья обнаружила, что ее живот немного округлился. Ее затопило такой сумасшедшей волной нежности, что она не смогла сдержать слез. Вот бы поскорее вернулся Костя. Она покажет ему, насколько сильно вырос их малыш.

Заканчивая последние приготовления перед балом, Меланья пыталась отвлечься, но все никак не могла избавиться от назойливо лезущих в голову мыслей. До маскарада осталось два дня, Костя до сих пор не вернулся, а ее ни с того, ни с сего начали одолевать странные предчувствия.

Стараясь не думать о предстоящей помолвке, Меланья призраком бродила по дому, проверяя все в тысячный раз.

Она как раз проходила мимо кабинета мужа, когда услышала его гневный голос. Дверь была приоткрыта, и Меланья замедлила шаг. Она и так заслужила себе уже место в аду среди греховодников и блудниц. Подумаешь, одним грехом больше. Меланья встала на цыпочки и замерла возле двери, осторожно заглянув в щелочку.

Муж метался из стороны в сторону. Лицо побагровело. Сам едва ли слюной не брызжет. Кто мог так вывести его из себя? Или что?

– Ты женишься на ней! Это уже решено! Я обо всем договорился.

Сердце застучало быстрее, грозя разбиться в кровь о ребра. Спокойный холодный голос с издевкой ответил:

– Если вы договорились, то можете составить счастье невесты.

Костя! Это же Костя… Когда он вернулся? Она не видела. И не слышала стука подков. Да и слуги молчат. Почему не пришел сразу к ней?