— Вот-вот начнется Мировая война. Мировая, господин Виммер! Границы исчезнут, вместо них будут фронты. Вы своим вмешательством уже подстегнули гонку вооружений. Британцы надеются поднять в воздух летающий аэродром, немцы обогащают уран. Здесь, на объекте «Плутон-1», вы прячете гребанную бомбу, которая может разнести полмира. Правительство Соединенных Штатов вправе знать, что нам угрожает.

Ответил он все так же спокойно, даже равнодушно.

— Мне приходится искупать чужие грехи и оплачивать чужие счета… Ладно, я вам все покажу, знание изгоняет страх. Но потом вы уйдете, объект останется под контролем Клеменции.

Последняя фраза чрезвычайно не понравилась, но я сделал вид, что так и надо.

— Договорились!

Когда господин Виммер вошел, Антек как раз перелистывал Роланда.

— Странно, — заметил он. — А ведь действительно понимаю! Не все слова, но общий смысл.

Клементиец пожал плечами.

— В данном вопросе не специалист, спросите лучше у Жеака. Может, вы читали перевод, а теперь просто вспоминаете? Господин Земоловский! Ваше присутствие необходимо, Польша тоже должна знать, что на самом деле хранится на объекте. В Варшаве наверняка уверены, будто мы держим здесь запас каких-то сверхбомб.

Бывший гимназист прикинул, что если его и станут спрашивать, то где-нибудь в подвалах Дефензивы. А потом похоронят под салют на Повонзках, не исключено, что заживо. Стране нужны герои! Спорить, однако, не стал.

— Ладно! Только мой рассказ никого не убедит.

Господин Виммер на миг задумался.

— Может, и убедит. Дело в том, что войне, судя по всему, конец. По сведениям Би-би-си, русский посол в Швеции Коллонтай ведет переговоры со своим польским коллегой. У Сталина нет выбора, под Номонганом японцы снова наступают. Только не спрашивайте, где узел связи — настоящий, а не тот, что этажом ниже. Впрочем, если хотите отправить радиограмму, я не против.

Антек пожалел, что не знает адреса Мары. Не обращаться же во французский Генштаб! А вот что войне конец — хорошо. Мертвым солнце ни к чему, покойный Оскар Стефан Сторсон прав.

— Выходит, бомбу взорвали все-таки не зря?

Клементиец пожал плечами.

— Я мало понимаю в политике, господин Земоловский, однако мне кажется, что войну остановил тот, кто ее и затеял. А мы все — оловянные солдатики с бомбой или без.

* * *

Главный Янки несколько выпадал из образа. Американцы, как помнил Антек, сплошь горласты, бесцеремонны, пьют исключительно виски и курят по три пачки папирос в день. Этот не таков, мельком взглянуть — типичный клерк из банка, пусть и с кобурой на ремне. Но командовать умеет, по голосу ясно.

В боксе господина Корда и собрались. Не все, господин Бенар остался с раненым майором. То, что толстячок врач и даже опытный, поначалу удивило. Парень по виду почти его возраста, такому на студенческой скамье сидеть. Однако он — клементиец, может, там научились не стареть? Мара тоже такая, если не присматриваться.

Антек тоже зашел к Орловскому. Пан майор лежал на кровати тихий, непохожий на себя. Без привычного монокля он казался старше и добрее. Его война уже позади.

— Все в сборе? — Главный Янки окинул взглядом комнату. — Okay, можем выдвигаться.

Бывший гимназист еле сдержал улыбку. Если американец, то обязательно «okay».

— Вас интересуют только сами бомбы? — господин Виммер поморщился. — В Вашингтоне, господин Корд, обязательно поинтересуются: а откуда они взялись?

— А откуда они взялись? — негромко спросила фройляйн Фогель.

Главный Янки взглянул на часы.

— Только, если можно, покороче. В фантастических романах обязательно присутствует профессор Джонс, читающий лекцию объемом в две главы. Сам такие помогал сочинять.

Клементиец усмехнулся.

— У вас, значит, тоже? Если совсем коротко: аппарат UGB-3 и то, что спрятано в «кладке», создавались не для Земли, как и почти все, что мы привезли. Мы вообще не собирались сюда.

Антек вновь вспомнил покойного шведа. Тот на что-то такое намекал. «Город Солнца нужен Земле».

* * *

— Сто лет назад мы вышли в космос, — негромко заговорил господин Виммер. — В системе нашего Солнца — несколько планет, жить можно только на Клеменции, но и остальные очень интересны. Особенно Прометей, он в полтора раза больше Земли и очень похож на вашу Венеру.

— Много воды и красивых женщин? — с истинно американской бесцеремонностью перебил Главный Янки.

Клементиец беззвучно рассмеялся.

— Наши фантасты так тоже думали. Нет, жуткий ад под плотной завесой туч. Дышать нечем, углекислота, азот, сернистый газ, аргон. Зато уникальная геология, редкие металлы, некоторые нельзя найти ни на Земле, ни на Клеменции. И очень высокая тектоническая активность. Для Прометея мы и готовили Транспорт-2, его должны были разместить на орбите. А для исследования недр и добычи металла — то, что сейчас находится на объекте «Плутон-1». Заряды в «кладке» нужны для вскрытия глубинных пластов. Кстати, их мощность рассчитана именно для Прометея, на Земле она избыточна. Наши мечтатели надеялись, что когда-нибудь на Прометее мы создадим привычную нам атмосферу, оснуем колонии.

— А тяжесть? — поинтересовалась фройляйн Фогель. — В полтора раза больше — это много.

Господин Виммер кивнул.

— Относительно Земли, для Клеменции выходит еще больше. Этим тоже занимались. Система ЕО! Не знаю, как точно перевести, но по латыни это «external osseus», внешний скелет, если дословно — устройство, способное резко увеличивать силу человека. Мы много что придумали, дамы и господа, но потом на выборах победили сторонники восстановления контактов с Землей, они и провели плебисцит. Исследования Прометея свернули, ресурсы направили сюда. И началась политика.

Антек слушал и. Нет, верил, зачем клементийцу лгать? Однако все им рассказанное казалось слишком невероятным и одновременно обидным. Космос — и какая-то политика. О чем на Клеменции думали?

— Господин Виммер! — не выдержал бывший гимназист. — А когда мы. Мы, земляне, полетим в космос?

Он успел подумать, что сейчас его поднимут на смех, но никто даже не улыбнулся. Клементиец же ответил очень серьезно.

— Лично вы, господин Земоловский, можете отправиться туда прямо сейчас. Попросите Жеака, он это устроит. Человечество. Если не будет войны, через полвека. Вы молоды, доживете.

— А если война? — осторожно поинтересовалась фройляйн Фогель.

— Если и в самом деле начнется большая война, то гораздо быстрее, может, уже через несколько лет. Такая вот страшная диалектика. Профессор Джонс лекцию закончил, дамы и господа.

* * *

Торпеда оказалась там же, где он видел ее в последний раз. Маленькая станция, так похожая на метро, светильники, белый огонь — и серебристый аппарат с острым носом. Только Мары уже нет, но девушка по крайней мере жива, а вот мечтатель-шеф, желавший построить на Земле Город Солнца.