щеку? Может, это я спал непра-правильно? Не факт, что с такой способностью флюгера к телодвижениям доживу до утра и не сверзнусь отсюда. — Отвечаю на твой вопрос. Любовь, детка, это когда ты не смотришь, какое оно — чистое или нет, не анализируешь, не промышляешь никакою корыстью, не шантажируешь папой, не требуешь денег, а принимаешь человека противоположного пола со всеми его тараканами в том виде, в котором он образовался к моменту встречи с тобой… И тебе кажется, что он хорош, пропащий.

— Ты хоть сам понял, что сказал? — через полминуты спросила Дуаре. Реакция у нее была по-прежнему выше всяких похвал.

Когда я проснулся, уже совсем светло стало, облака разошлись. Перед моими глазами распростерлось море неподвижной листвы. Ну сказка. Я с трудом попытался припомнить, где я, кто я и как я сюда попал. Вспомнил только после того, как, повернувшись на девяносто градусов, увидел Дуаре, охранявшую мою правую подошву. Правда, охранник спал. И волны теплого дыхания создавали ступне эффект электрической грелки. Все сразу определилось. Дочь джонга валялась у меня в ногах! Вот что было главным.

Два дня мы пробирались в ту сторону, где, по нашим расчетам, должно было находиться море. Сторону определял я, по интуитивному предположению. А меня, вроде волшебной лозы, крутила по своей орбите Дуаре. Знаете, создалось незабываемое ощущение, что я готов определять по движению воздуха не только далекую воду, но даже шампанское, соль и фосфаты. Жутко обострились магические силы. Флюиды просто трещали, меня покидая. Особенно когда сталкивались с ее.

Фруктов и птичьих яиц в лесу было больше, чем мы могли съесть. Жизнь вокруг кипела.

Диковинные птицы, совсем неземные, не умолкали ни на секунду. Существа, напоминающие призраков обезьян, носились по веткам, поднимая неимоверную возню.

Земля кишела чудесными змеями и множеством других прекрасных животных, как травоядных, так и хищных, чей яд убивал тебя или мгновенно, или сразу. Самыми опасными были, несомненно, тарбаны, но их рычание слышалось, как правило, издалека, поэтому нам удавалось успешно избегать встречи с ними.

В лесу водился еще один зверь, встречи с которым мы старались всегда избегать. Мой разлюбезный басто. Мне уже доводилось встречаться с ним, когда мы с Камлотом собирали в Вепайе тарэль. Но я помнил секрет фирмы и был уверен, что сумею повторить тот аттракцион с веткой.

Напоминаю, как он хорош. Верхняя часть головы басто украшена короткими мощными рогами и курчавою челкой, почти как у американских бизонов. Когда он звереет, в смысле приходит в ярость, белки его глаз наливаются кровью. Голубоватая шкура покрыта редкой шерстью, которая становится гуще на голове и на кончике хвоста. Тело, мощное и высокое в передней части, к бедрам сужается. Передние ноги басто, толстенные, сильные очень, заканчиваются трехпало. Ну, как и водится у чертей. Эти копыта, пожалуй, из сталепроката; они несут три четверти веса животного. Задние гораздо тоньше, стройнее, с изящными тапками на каблуках, с такими очаровательными копытцами, что хоть рисуй их! Из пасти торчат два массивных изогнутых клыка на манер кабаньих. Прелестное, дружелюбное животное. Пока не напьется. Вот вдруг ни с того ни с сего ка-а-ак взбрыкнет и ка-а-ак вспылит по пустяку. Или ты ему сильно понравишься, ароматный такой. Правда, басто всеяден. Не найдет в лесу тебя — лес-то огромный: мошками утешится или проказливыми призраками обезьян. Какою-нибудь суповой костью, оброненной кем-то полгода назад. Или стручками с дерева. Или древесной корой…

В первое время нам приходилось так часто спасаться на деревьях то от басто с тарбаном, то от каких-то бродячих громил черного цвета, которые, развалив свои зябры, чего-то себе намечтали и вздумали тобой отобедать, — что в конце концов научились проделывать это как-то механически. Ну, словно бумажные куклы в лотке кукловода: чуть опасность где, мы сигали на ствол и все, нету нас.

Чего нам больше всего не хватало в нашей лесной первобытной жизни, так это оружия и умения добывать огонь. У нас не было даже ножа, а без костра никогда не изготовишь оружия.

Каждую свободную минуту на привале я использовал для экспериментов.

Мы с Дуаре не могли думать ни о чем другом, кроме того, как раздобыть огонь. Все разговоры были только об этом, но наши попытки получать его тем примитивным путем, которым делали это нобарганы, не дали никаких результатов. Видимо, интеллект тормозил. Мы терли кусочки деревьев, высекали искру при помощи разных камней, что встречались нам по дороге, но результат был устойчивый: отрицательный. Я прочел за всю свою жизнь множество книг с описаниями того, как первобытные люди добывали огонь. Мы перебрали все эти способы, разбили в кровь все пальцы, но не сумели высечь ни одной искорки.

— Я уже вообще не понимаю, как кому-то когда-либо это удавалось, — сказал я в сердцах.

— Удавалось, — напомнила Дуаре. — Меня чуть не приготовили в собственном соку!

— Наверное, здесь есть какой-то секрет, — упрямился я. — Это как в гольфе — очень немногие умудряются по-настоящему овладеть игрой, но почти никто не бросает играть. Я буду стараться, пока не помру или на Венеру не снизойдет Прометей, который даст нам огонь.

— Гольф? Прометей? Венера?

— Гольф — это разновидность массового помешательства, Прометей — сказочный герой, а Венера — твой Амтор. Только ни черта это нам не поможет.

Во время всего этого разговора я сидел на корточках у кучи хвороста и упорно бил камнем о камень, пытаясь высечь хоть одну маленькую искру. Время от времени я доставал какой-нибудь булыжник из груды, которую мы насобирали по дороге и, не желая расстаться с возможностью перебрать все комбинации, таскали за собой. Я потерял уже всякую надежду, как вдруг, выхватив наугад два камня, ударил в сердцах их друг о друга — и внезапно высек целый фейерверк. Хворост начал гореть.

Теперь при помощи огня я смог сделать сразу много полезных дел: пожарить орехи, сладкий белый корень, по вкусу напоминавший батат, изготовить лук и закалить наконечники для стрел и копья. В качестве тетивы я использовал прочные волокна из лиан, а в материале для оперения вокруг недостатка не было.

Это занятие увлекло и Дуаре. Она собирала разноцветные перья и привязывала их к стрелам при помощи длинных и гибких стеблей травы, которой тут было в избытке. Очень хозяйственной у меня оказалась подруга. Там же, в лесу, мы насобирали кучу острых осколков камней, и работа пошла веселей.

Я и не думал, что со мной произойдет такая огромная перемена, как только у меня появится оружие. Оружие! Боже мой, это какой-то гипноз.