Даю тебе сутки. Максимум двое. Французы будут тут послезавтра к вечеру.

Аббас: – Церкви целы?

Шардали: – Целы. Но не все. Все равно там никого нет. Священников и монахов почти всех казнили.

Аббас: – Что значит не все?

Шардали: – Некоторые сгорели.

Аббас: – Снести. И выровнять эти места. Чтобы даже намека не осталось, что там что-то было. На следующей неделе начнем строить на этих местах молитвенные дома. Кто-то из монахов ушел в горы? Верно?

Шардали: – Если ушли, то не больше десятка человека. Операция по их поимке идет.

Павел: – Рамзан, ты слышал о полковнике Ракове?

Шардали: – Нет. Это кто?

Павел: – Твои люди взяли его в горах, а ты не в курсе.

Шардали: – Да. Арестовали некого гражданского, но его брали не мы. Его брали люди полковника Измита.

Аббас: – А твои люди что умеют? Рубить руки и ноги, головы? Отрезать языки? Если я увижу хоть одного из твоих солдат с бусами из глаз или с языками на поясе, расстреляем на месте. Я таких уже видел. В городе остается президентская рота. Будешь подчиняться командиру этой роты – майору Али Мураду. Наведете порядок. Если за двое суток не выполнишь все, что мы тут тебе говорили, будешь как русины – лежать на дне реки. Все ваши серпы уничтожить. Дисциплина и порядок.

Шардали: – Слушаюсь, господин полковник.

Павел: – Не дай тебе Бог, появится в этом фартуке в городе. Сжечь его. Все корзины с глазами сжечь. Ты что, Шардали, у всех убитых глаза вырезал?

Шардали: – Без глаз они на том свете не смогут увидеть Бога. И попадут в ад.

Павел: – Ну, ты и болван…

Шардали: – Я каждый день молюсь пять раз. Тысячу раз в день повторяю молитву «Собханалла» (перевод: Бог свободен от всего, что мы приписываем ему). За это для меня в раю уже посажено дерево. Кто будет каждый день повторять эту молитву, для того Бог посадит в раю дерево. Это очень хорошая молитва. Мне о ней рассказал один учитель веры.

Аббас: – Рамзан, подумай. Если ты убивал врагов с ненавистью в сердце, тебе твоя молитва не поможет.

Шардали: – Господин полковник, то, что я делал – делал не я, а живущий во мне Бог. Все мои поступки его поступки. И добрые, и злые. Почему я будут отвечать за то, что делал не я? Он работает во мне. Он пахарь, а я его плуг. Он жнец, а я его серп.

Павел: – Шардали, ты все понял, что мы тебе сказали? Если узнаем, что ты самодеятельностью занимаешься, расстреляем без суда и следствия. Все в твоих руках. Начинай исправлять то, что наделал…

Шардали: – Все будет исполнено, господин генерал.

В комнату входит лейтенант: – Господин Шардали…

(осекается).

Павла мгновенно закрывает охрана.

Аббас: – Это помощник Шардали, господин Павел.

Охрана расступается.

Павел: – Ты как сюда попал? На входе тебя не остановили?

Лейтенант: – Господин Павел, мир вам.

Павел: – Мир и тебе, лейтенант.

Лейтенант: – У меня проверили документы ваши охранники.

Павел: – Лейтенант, ты что-то хотел спросить у майора Шардали?

Лейтенант: – Да…Но..

Аббас: – Спрашивай.

Лейтенант: – Что делать с отцом Серафимом?

Аббас: – Кто такой?

Шардали: – Настоятель главного собора.

Павел: – А что вы с ним делаете?

Лейтенант: – Мы пытаемся узнать у него, где находятся пещерные монастыри.

Аббас: – Под пытками?

Лейтенант: – Так точно. Дело в том, что он умирает уже. И мы не сможем уже ничего узнать у него.

Аббас: – У вас есть рация, лейтенант?

Лейтенант: – Со связью все в порядке. Дело в том, что такие вопросы мы обычно решали в личной беседе с майором.

Павел: – От чего он умирает, лейтенант?

Лейтенант: – Очевидно, гангрена.

Павел: – У него нет конечностей?

Лейтенант: – Каждые два дня у него отнимали пальцы…

Аббас: – Кто приказал? Шардали, твоя работа?

Шардали: – В пещерах могут прятаться монахи и спецназ Лазича.

Аббас подходит к Шардали, сдергивает язык с его пояса и засовывает ему в рот:

– Ты уже совсем обнаглел, майор. Бесчинствуешь, как я погляжу.

Бьет с размаху ему в лицо. Майор падает на пол. Встает. У него разбит нос.

Шардали: – Простите, господин генерал. Простите, господин полковник.

Аббас: – Введите этому священнику обезболивающего большую дозу, чтобы он умер, и похороните. Понятно, лейтенант? Выполняйте. С сегодняшнего дня в городе главный майор Али Мурад. Командир президентской роты. Ему доложишь о выполнении. Он скоро будет тут.

Лейтенант: – У нас есть оксикодон.

Аббас: – Мне все равно, что у вас есть. Убирайтесь прочь.

Лейтенант уходит.

Павел: – Ты, Шардали, ходишь по канату. И шеста у тебя нет. Оступишься – разобьешься насмерть.

Аббас, Павел, охрана выходят из кабинета.

Аббас поворачивается на выходе: – Фартук не забудь сжечь…И корзину. Баран.

Действие второе

Картина первая

Пресс-конференция генерала Анте Павла,

председателя временного правительства, в его резиденции.

Он и его помощник сидят за шикарным столом ручной работы. Журналисты – на дорогих стульях, инкрустированных золотом и алмазами.

Генерал Павел: – Добрый день, господа журналисты. Я слышал, что ходят слухи, что генерал Павел боится встречаться с журналистами. Поверьте – проблема была лишь в свободном времени. Очень тяжелый и напряженный период в истории нашей страны. Приходится спать всего по пять часов в день. Столько нужно исправить и переделать, что за десятки лет было испорчено, разрушено. Мы – нация созидателей. Нам все по плечу. И…Господа, сегодня я встречаюсь с Вами без охраны. Как вы уже заметили. Вся охрана осталась за дверью. Со мной лишь мой помощник – полковник Аббас. Нам нечего бояться. Сопротивление сил президента Лазича практически сломлено. Открыты двери для построения новой жизни. Господа, прошу…Задавайте ваши вопросы.

Корреспондент 1: – Махмуд Аллад, Телевидение Швеции. Господин Павел, вы не могли бы прояснить, что произошло в городе Ясевац осенью этого года?

Павел: – Ясевац? Как вы знаете, этот город с преобладанием населения, которое исповедует традиционный джабиризм. Президент Лазич устроил там этническую чистку, в результате которой погибли тысячи мирных жителей. Наших братьев и сестер. Отцов, детей и матерей. После нашей встречи вам покажут документальный фильм, снятый операторами нашей повстанческой армии, который подтверждает зверства войск президента Лазича. Безусловно, эти действия явились началом конца этого человеконенавистнического режима. Мы нанесли сокрушительный удар по этой антинародной армии и разбили ее, вынудив остатки его войск укрыться в горах.

Корреспондент 2: – Гюнтер Шваб, радиостанция Немецкая Волна. Господин Павел, как вы можете прокомментировать заявление президента Лазича о том, что в Ясеваце погибло около тридцати тысяч человек, но не джибрилов, а именно русинов. Коренное население Ясеваца, которое