– Это очень мудро, конунг… – пробормотал Хольти.

– А заодно она тогда сможет жить при мне, и не придется каждый раз тратить по три дня на каждую мелочь!

Хольти лишь молча поклонился в ответ. Хоть и подумал, что если «малая вёльва» привезет сюда всех своих помощниц и они станут бить в бубны в гриде конунговой усадьбы, сохранить тайну едва ли удастся надолго…

* * *

В Дубравной Горке Хольти встретили без особой радости.

– Не хочет ли конунг забрать нас отсюда? – спросила Бергдис, едва его увидев. – Это было бы очень уместно, когда Эйрик может явиться сюда в любой день и сжечь нас вместе с усадьбой!

– Конунг поручил мне рассказать его молочной сестре, госпоже Льотунн, кое-что важное, – намекнул Хольти. – Но не посреди двора.

Теперь, когда Трудхильд не было в живых, звание «молочной сестры» конунга, дававшее право на его внимание, унаследовала Льотунн как самая старая из здешних обитательниц. Что же они станут делать, подумал Хольти, когда Хель и ее утащит за ноги? Бергдис моложе конунга лет на тридцать пять, и нет на свете женщины, способной выкормить их обоих.

Впрочем, задуманный конунгом брак – если старый хитрец и в самом деле его задумал – объяснит благосклонность конунга к родичам Ингвёр.

– Уж и не знаю, куда тебя отвести, – вздохнула Бергдис. – У нас теперь весь дом полон ранеными.

Хольти быстро убедился, что это правда: в теплом покое все помосты были заняты, родственницы Бергдис кого-то кормили с ложки, кого-то поили, кому-то меняли повязки. В очаге горел огонь, грелась вода в большом котле, среди углей стоял горшок на ножках, а в нем настаивалась какая-то пахучая целебная трава. В углу стояла бадья, полная окровавленного тряпья.

– Вот так у нас с самого дня битвы, – Бергдис оглянулась на ходу. – Ухаживаем за ними днем и ночью. Пятерых уже вынесли мертвыми. Мой муж тоже ранен, но мне трудно найти время побыть с ним. Не знаю, что будет, если сюда доберется Эйрик. Всех этих людей невозможно никуда везти.

Мимо помостов они прошли к двери в женский покой. Здесь посторонних не было, Ингвёр пряла шерсть весенней стижки. Вид у нее был утомленный, на Хольти она глянула довольно хмуро и лишь кивнула в ответ на его поклон. Даже у Хольти, человека вовсе не жалостливого, дрогнуло сердце: видно было, что новую «малую вёльву» гнетет тяжкая забота, а он после недавнего обряда чувствовал такую близкую причастность к ней, что самого его это смущало.

– Ингвёр едва не поплатилась жизнью за попытки помочь конунгу, – сказала Бергдис, закрыв за ними дверь. – Передай ему это. Надеюсь, он оценит – молодая девушка едва не погибла, когда накладывала на Эйрика «боевые оковы» и порчу. Духи едва не сбросили ее в воду с обрыва. Мне пришлось сорвать с нее соколиный убор, и она только к полудню следующего дня пришла в себя. Сейчас она больше ничего подобного делать не будет. Ей приходится каждый день заводить разговор с духами, чтобы их приручить.

– Если ты приехал с новыми поручениями, то сейчас я не смогу их выполнить, – равнодушно сказала Ингвёр. – Духи Эйриковой вирд-коны слишком сильны, а у меня еще нет такого опыта, какой имела моя бабка.

– И то моя мать, как ни была сильна, погибла, когда столкнулась с нею, – добавила Бергдис. – Я не позволю моей дочери погибнуть, да и конунг не должен толкать ее к этому, иначе он останется совсем без вирд-коны!

– Конунг прислал меня, чтобы помочь вам, – мягко заверил Хольти.

Как конунг был зол на своих ворожей, так они были злы на него, а Хольти поневоле оказался тем человеком, кто должен все уладить. И, честно говоря, в глубине души он больше сочувствовал Ингвёр, чем своему господину.

– Хм! Он что, знает сильные заклинания? – Бергдис недоверчиво подняла брови.

– Нет, но он вызнал то, чего даже ваша… госпожа Трудхильд не смогла за столько лет выяснить.

– Вот как! – Теперь мать и дочь обратили к нему одинаково вытаращенные глаза. – Что это?

– У конунга есть сведения, что вирд-кона Эйрика может сейчас находиться рядом с ним. В его доме – то есть в Кунгсгорде, где он сейчас живет.

– Как такое может быть? – не поверила Бергдис. – Никто не будет показывать свою вирд-кону людям, это опасно, и даже рыжий дикарь это знает! Столько лет никто не мог дознаться, кто эта женщина, даже наши духи молчали об этом!

– Ну а теперь боги пожелали помочь нам и раскрыли тайну. В походе Эйрик держит свою колдунью при себе. Может, боится за нее, а может… Говорят, она изменила облик и сделалась на вид как молодая женщина, моложе самого Эйрика. И очень красивой – так говорят. Может, после этого превращения Эйрику стало так приятно ее видеть, что он не пожелал с нею расставаться. Рассказывают, будто они вместе днем и ночью, – при последних словах Хольти еще понизил голос, хотя они разговаривали совсем тихо. – Она называет себя Хравнхильд, но Бьёрн Молодой уверяет, что знает эту женщину и что на самом деле ее зовут Снефрид дочь Асбранда, она из округа Лебяжий Камень. Не была б она так красива… Я сам ее не видел, – быстро добавил Хольти, заметив, как на миловидном, несмотря на бледность, лице Ингвёр проскользнула досада. – Но люди говорят, что такой красивой женщине не требуется ворожба, чтобы обеспечить ей покровительство Эйрика. Поэтому нельзя сказать точно, кто она и зачем состоит при нем. Если теперь вы знаете, кто она и где находится, сможете вы добиться от духов ответа – вправду ли она Эйрикова вирд-кона, или он всего лишь завел себе любовницу? Конунг просит вас выяснить это.

Мать и дочь переглянулись. Ингвёр старалась оставаться невозмутимой, но Хольти видел, что она с трудом сдерживает желание послать конунга с его просьбами ко всем троллям в синюю скалу.

– И еще конунг велел кое-что передать, – добавил Хольти, понимая, что сейчас Ингвёр не горит желанием ставить под удар себя ради вредного старика. – Если вы сделаете это, найдете способ истребить вирд-кону Эйрика и обеспечить конунгу победу над ним, он выдаст тебя, госпожа Ингвёр, замуж за своего внука, Бьёрна Молодого. Когда-нибудь Бьёрн Молодой станет конунгом, а ты – королевой свеев и старшей жрицей, «супругой Фрейра» в Уппсале.

Глаза Ингвёр расширились от удивления:

– Он правда так сказал?

– Разумеется. Стал бы я выдумывать? Настало время, когда вы, всеискусные жены, и конунг должны приложить все силы и объединить усилия, иначе Эйрик сметет всех нас. Если та женщина, Снефрид,