Первый год войны проходил под знаком необдуманной расточительности запасов страны.

Осознание размеров потребностей армии и страны происходит лишь к осени 1915 г. Это совпадает с учреждением упомянутых в предыдущей главе Особых совещаний, а именно Особого совещания для объединения мероприятий по обороне и Особых совещаний по продовольствию, по топливу и по транспорту.

Председателем Особого совещания по продовольственному делу назначен был министр земледелия, а вся исполнительная работа по Совещанию, следовательно, и по общеимперскому продовольствию возлагалась на подведомственные этому министру учреждения.

Вот как оценивает эту попытку упорядочения работы сам министр земледелия:

«Самая мысль создателя упомянутого Совещания — привлечь для обсуждения желательной постановки продовольственного дела в армии и стране всеобъемлющее представительство существовавшей в то время активной официальной русской общественности наряду с участием многочисленной агентуры всевозможных центральных правительственных учреждений и немалого также количества всяких местных уполномоченных по продовольствию лиц, одно это намерение предрешало исключительный по многолюдству и разнообразию своему состав того Особого совещания, которое по своему положению призвано было играть в стране роль руководящего центра в деле установления продовольственной политики и общего фронтового и тылового снабжения.

Члены обеих законодательных палат (Государственного совета и Государственной думы), представители всероссийских земского и городского союзов, просто земств и городов, военно-промышленных и биржевых комитетов, всевозможных профессиональных союзов (мукомолов, сахарозаводчиков и др.), губернаторы, председатели управ, чины Министерства земледелия в качестве уполномоченных на местах, ведомственные представители разных центральных управлений и пр. и пр. — все это почти ежедневно заседало до поздних часов, обсуждало, спорило, голосовало, протестовало — некоторые вопросы (например, о твердых ценах) вызывали бесконечно долгие и страстные прения. Ко всему этому надо добавить, что состав Совещания силой вещей часто менялся, каковое обстоятельство, само собой, неблагоприятно отзывалось на преемственности и последовательности известных решений принципиального характера, — в общем, получалась сложная затяжная обстановка, во всяком случае, мало способствовавшая скорейшей выработке того плана продовольственного снабжения, без наличия коего немыслимы были ни исполнительно ответственная работа самого министра земледелия как председателя Особого совещания, ни таковая же его сотрудников в центре и на местах, ни самый успех дела по существу».

В предыдущей главе мы говорили уже, что существенным недостатком Особых совещаний была их многолюдность, затруднявшая их творческую работу. В только что приведенной выдержке А.Н. Наумов подтверждает это. Но в предыдущей главе, говоря об Особом совещании для объединения мероприятий по обороне, мы указали тоже, что, несмотря на этот дефект, оно сыграло спасительную роль, так как его учреждение облегчило участие общественных сил страны в деле снабжения армии.

То же самое приходится сказать и про Особое совещание по продовольствию. Несмотря на все свои недостатки, оно все-таки связывало центральную власть с местными силами. Если бы этого не было, то при создавшейся политической обстановке работа Министерства земледелия уподобилась бы ведущему колесу, расцепившемуся с остальным механизмом страны и потому работавшему впустую.

Нам кажется, что главные затруднения, которые встречало в своей работе Министерство земледелия, заключались в другом, а именно — в неподготовленности наших верхов к сложным формам современной жизни. Вследствие этого — искание везде примитивных решений.

В тех случаях, когда характер снабжения мог сохранять примитивные формы организации, снабжение шло благополучно. Так было с выпечкой хлеба: войскам выдавалась мука, и они сами выпекали хлеб в своих полевых хлебопекарнях. Так было и в деле снабжения сушеными овощами; здесь вопрос заключался в простом арифметическом увеличении числа «кустарей», занимавшихся этой сушкой.

Но как только мы подходим к области снабжения, в которой массовое снабжение требует сложных форм современной индустрии, благополучие кончается и дефекты растут прямо пропорционально сложности организации. Так происходило в области заготовки сухарей и галет, в довольствии мясом, в консервном деле. Организация продовольственного дела с трудом поднимается над уровнем кустарных форм производства; она нигде не может дорасти до требований научной организации производства, удовлетворение которых стало обязательным для всякой современной массовой работы. Нам неоднократно приходилось уже указывать, что идеи, родоначальником коих является Тейлор, были абсолютно чужды нашим руководящим кругам.

Это искание примитивных решений привело к отсутствию согласования между деятельностью гражданского продовольственного аппарата с распоряжениями органов снабжения Действующей армии. «Отсутствие связи тыла с фронтом, — пишет А.Н. Наумов, — сказывалось на каждом шагу продовольственной жизни в столь резкой форме, что всякое промедление с принятием мер в целях упорядочения этих взаимоотношений грозило катастрофой делу снабжения как армии, так и страны».

Та же приверженность наших верхов к примитивным формам являлась весьма существенной помехой для совместной работы с общественными силами. Множество лиц отдавало себе отчет, что без помощи этих сил вести современную большую войну нельзя, но только немногие из них отдавали себе отчет, что участие этих сил требует гораздо более сложных форм управления. Генерал Поливанов, сменивший генерала Сухомлинова, понимал это. Но весною 1916 г. он был удален с поста военного министра и беспорядок в области снабжения продовольствием сильно возрос.

«15/28 марта, — читаем мы в записках председателя Государственной думы М.В. Родзянко, — был уволен без рескрипта военный министр генерал Поливанов… Отставка эта произвела удручающее впечатление. Газеты были полны восхвалениями ушедшего министра, оценивая результаты его работы сравнительно за короткий срок. В Думе и в обществе говорили о безответственном влиянии, о министерской чехарде… Беспорядки в тылу приняли угрожающий характер. В Петрограде уже чувствовался недостаток мясных продуктов. Между тем, проезжая по городу, можно было встретить вереницы подвод, нагруженных испорченными мясными тушами, которые везли на мыловаренный завод. Подводы попадались прохожим средь белого дня и приводили жителей столицы в негодование: на рынке нет мяса, а на глазах у всех везут чуть не на свалку испорченные туши.

Члены Особого совещания ездили осматривать городские холодильники за Балтийским вокзалом. Холодильники в полном порядке. Мясо в них не портилось, но зато кругом были навалены горы гниющих туш. Оказалось, что это мясо, предназначавшееся для отправки в армию. Его, видите ли, негде было хранить. Когда поставщики обращались за разрешением построить новые холодильники, им не давали ни средств, ни разрешения. По обыкновению, министерства не могли между собой сговориться: Интендантство заказывало, железные дороги привозили, а сохранять было негде, на рынок же выпускать не разрешалось. Это было так же нелепо, как и многое другое, точно сговорились все делать во вред России…