— Вы можете найти соответствующую запись в церковных книгах, — проговорила она. — Они сочетались браком в церкви святого Ботольфа в Хедингли, что рядом с Батом. Ведь вы правда верите в то, что Саймон не виновен, да?

— Да, — заверила я её.

— Это разбило бы сердце Алисы, — вздохнула она. — Я рада, что сестра не дожила до того дня, когда случилось это убийство. Но с другой стороны, если бы она была жива, Саймон никогда не оказался бы в доме Эдварда Пэрриваля. Алиса ни за что не разрешила бы сэру Эдварду забрать у неё сына. Она любила мальчика без памяти.

— Вы очень помогли нам, — сказала я мисс Феррерс. — Не могу выразить, как я признательна вам.

— Если вы защитите его имя…

— Я попытаюсь это сделать. И обещаю, что не пожалею для этого сил…

Она настояла на том, чтобы мы с Фелисити выпили по чашке чая. Пока мы пили чай, мисс Феррерс рассказывала о давних событиях, повторяя и то, что поведала нам ранее. Но мы уже получили представление о той любви, которую она питала к Алисе. И любовь эта была подлинной, несмотря на легкое высокомерие, с которым мисс Феррерс относилась к своей сестре. Алиса была мягкой, слишком доверчивой, влюбилась безумно, верила всему, что ей говорили. Но Алиса была дорогой её сестрой, ближе которой у Ады Феррерс не было никого на свете ни до, ни после смерти последней.

Я была очень рада, что нам удалось убедить мисс Феррерс в нашей искренности.

Итак, мы покинули Рябиновый коттедж, твёрдо уверенные в том, что сэр Эдвард Пэрриваль был женат на Алисе Феррерс, а дата на свидетельстве об их браке ясно показывала, что он был заключён до того, как состоялось бракосочетание сэра Эдварда с нынешней вдовствующей леди Пэрриваль.

В ту ночь я и Фелисити без умолку говорили и говорили о нашем открытии. Оно превосходило наши самые фантастические ожидания.

— Я всё ещё не могу поверить в это! — сказала я. — Как мог сэр Эдвард, обладая столь строгими моральными принципами, решиться на двоежёнство, прижить двух сыновей в незаконном браке, выдавая их за законнорожденных, а законного сына хоть и взять в дом, но относиться к нему, как к парии?

— Мы должны помнить, что он хотел, чтобы у мальчика была возможность пробиться в жизни.

— Бедный Саймон!

— Ну, у него была твоя няня Крокет.

— И как трудно было ему жить, если бы её не было.

— Может быть, тогда ему повезло бы в чём-нибудь другом. Однако почему же сэр Эдвард не только нарушил закон, но и поступился своими строгими религиозными принципами?

— Думаю, я могла бы сделать одно предположение. Видишь ли, в семье Пэрриваль существует давняя традиция. Старый дом является основой семьи. Однако поместье пришло в упадок, и сэр Эдвард начал испытывать финансовые трудности. Он ни за что не привёз бы Алису в Пэрриваль. Как бы сильно он ни любил её, сэр Эдвард не мог не понимать, что она никогда не сможет стать настоящей владелицей поместья, дамой из высшего света. Ты знаешь, как сильны у них были семейные традиции. Осмелюсь предположить, что он и воспитывался в таком духе, что величие семьи Пэрриваль — самое важное в этом мире. Столетия сменяли друг друга, а члены этой семьи свято чтили этот завет. Поэтому и для Эдварда главным было сохранить Пэрриваль. Далее на сцену выходит какой-нибудь стальной фабрикант или владелец шахт — в общем, не важно, откуда у него деньги, — из Йоркшира. Он может предоставить требуемую сумму денег, необходимую для приведения в порядок поместья и дома. Таким образом, финансовые проблемы Эдварда успешно разрешены. Но, разумеется, надо чем-то заплатить. А плата — брак с дочерью этого денежного мешка.

— Но к сэру Эдварду все эти рассуждения не относятся. Ведь он уже был женат на крошке Алисе.

— Да, был, но кто, спрашивается, об этом знал? Только несколько человек, которые жили в той округе. Алиса была кроткой и послушной женщиной. Она верила всему, что ей говорил сэр Эдвард! С ней не возникнет никаких проблем, даже если она узнает, что случилось, но она об этом так и не узнала. Сэр Эдвард надеялся, что ему удастся скрыть свой второй брак, и действительно, всё проходит гладко. Могу допустить, что этот обман дался ему нелегко. Но другого пути спасти Пэрриваль просто не было. А ведь он всегда воспитывался так, чтобы верить, что первая его обязанность — это соблюдение семейной традиции, сохранение чести семьи. Можешь представить себе, какие муки терзали его душу. Он обязан сохранить дом. Семья должна продолжать придерживаться того образа жизни, который считался достойным в их кругу. Алиса не может превратиться в светскую даму. Он без памяти любит Алису, любит настолько, что даже женится на ней. Но такая женщина, как она, не может быть женой сэра Пэрриваля. Так что понятно, как всё это случилось.

— Всё, что ты сказала, звучит очень правдоподобно.

— Думаю, что сэр Эдвард не мог умереть, оставив такой грех на своей совести. Полагаю, что когда он был уже при смерти, то мог признаться в нём. А рассказать всё он мог только одному человеку, тому, кого это касалось более всего… может быть, женщине, которая думала, что является его женой? Только представь себе: «Я не могу умереть так. Я должен сейчас же сказать тебе всю правду. Моим законным наследником является Саймон, тот мальчик, которого я привёз в этот дом. Я сочетался законным браком с его матерью, и поэтому мой брак с тобой на самом деле незаконен». Вот как это, по-видимому, произошло. Мария говорила, что слышала, как они жестоко бранились, а затем леди Пэрриваль очень странно вела себя во время смерти супруга. А причиной наверняка было признание сэра Эдварда.

— И ты думаешь, что она была соучастницей убийства? Но ведь трудно предположить, чтобы она убила собственного сына лишь для того, чтобы добиться обвинения Саймона.

— Разумеется, она не причастна к убийству. Что она могла сделать, так это поговорить со своим сыном. Как думаешь, могла? Или, возможно, со своими сыновьями разговаривал сам сэр Эдвард. Ну да, разумеется, ведь их это касалось прежде всего, если, конечно, не считать леди Пэрриваль.

— Но ведь убили Космо.

— И я всегда была убеждена, что убийцей был Тристан. Он мог убить Космо, чтобы завладеть титулом, состоянием и… Мирабель, наконец. Только представь себе, что он должен был чувствовать, когда ему суждено было остаться на вторых ролях и ни с чем.

— Лукас находился в таком же положении.

— Да, но ведь ещё до того несчастного случая он заявил о том, что хочет оставить дом.

— И у него были неплохие шансы сделать военную карьеру.

— Да, но он оставил её, много путешествовал и вёл довольно беспокойный образ жизни. Картина теперь представляется мне более ясной. Я всегда думала, что Тристан каким-то образом причастен к убийству. Он был готов на всё, чтобы выиграть. Да ещё страстная любовь к Мирабель. Уж очень поспешно она вышла замуж за Тристана после убийства Космо.

— А как насчёт ребёнка, от которого она, по-твоему, избавилась?