не смолкало. Даже волшебницы-скромницы не могли усидеть в своих шатрах - весна!За этот вечер Ярыш не один раз ловил на себе сочувствующие взгляды молодых волшебниц. Новости в Бескрайних Холмах разносились быстро, и весь лагерь уже знал, что Саяла и Ярыш в ссоре.Рядом с Ярышем сидел понурый Лытко. Весь вид молодого торговца просто кричал о его сердечных страданиях. Зарина легко справилась с царапинами и синяками на лице Лытко, но вот снадобья от разбитого сердца у целительницы не было.Как ни переживал степняк из-за ссоры с Саялой, он не мог не отметить, что и Лайды сегодня у костра нет. И как ни странно, это обстоятельство огорчало. Ярыш вынужден был признать, что думает о Лайде больше, чем нужно. Что-то было в сероглазой внучке великой Яххи, что манило и притягивало к себе степняка. Её дерзость и насмешливый взгляд не давал богатырю покоя. Опять же, эта история с браслетом? Сначала степняк решил, что это просто очередная проделка волшебницы, а он - удобная мишень для шуток. Но взгляд Лайды… Нет, тут явно не всё так просто.Ярыш последним ушёл в свой шатёр, залив водой догорающий костёр. Если Саяла не сменит гнев на милость, и не придёт к костру и в следующий вечер, то он пойдет к этой тётушке Чагге и кинет к её ногам шкуру дикой кошки. Может седовласая шатерница и разрешит хотя бы повидать Саялу.Следующий день в холмах начался с радостной вести - под утро у кузнеца Бурта родился сын. Широкоплечий, жилистый и уже седой Бурт прослезился, когда Зарина вынесла из шатра, завёрнутого в серебристое одеяло младенца. До этого дня жена кузнеца рожала только девочек, а тут такое счастье! На радостях Бурт созвал всех близких друзей, чтобы вместе отпраздновать такое событие. В числе приглашенных были и Юлай, и Ярыш, и Лытко. Чтобы не тревожить роженицу и новорожденного, друзья разместились в шатре стареньких родителей Бурта. Медовый напиток, который по вкусу напоминал медовуху, лился рекой. Хмель ударял в голову, развязывал языки. Разговоры в шатре становились всё громче, споры – жарче. Наконец, один из гостей предложил:- Лытко, ну-ка спой нам что-нибудь! Повесели душу!Но Лытко, хоть и напился медового напитка, а всё же не до веселья ему было. И согласился лишь когда сам Бурт басом попросил:- Ну спой, дружище!Парень вздохнув, вышел из шатра:- Здесь петь буду. В шатре не продохнуть.Усевшись на какой-то чурбан возле шатра, торговец перекинул со спины свои гусли. Рука на мгновенье замерла над струнами - Лытко словно решал, что же петь. Все пировавшие высыпали из шатра и расселись вокруг.Лытко коснулся струн - словно нежно погладил. Закрыв глаза, молодец начал играть не весёлую плясовую, а грустную и рвущую сердце мелодию. Голос парня – мелодичный и сильный, зазвучал над лагерем. В ту же минуту обитатели близлежащих шатров, бросив дела, вышли на звук песни.Оседлаю свово вороного коня,Да умчусь далеко, за леса и поля.Лишь ветрам я доверю кручину свою,Ту, что в сердце своем одиноком таю.Я покину тот край, что разбил сердце мне.Буду волком ночами я выть при луне.Ты, жестокая, можешь и бить и казнить,Но тебя все равно буду век я любить.Мое сердце остынет, рассыплется в прах.А пока я живу - ты со мной в сладких снах.Когда Лытко замолчал, повисла тишина. Женщины, вышедшие послушать, как поёт Лытко, вытирали слёзы, а мужики, хмурясь, смотрели себе под ноги. Никого не оставила равнодушным песня. Ярыш, молча, похлопал друга по плечу, сейчас он как никто другой понимал молодого торговца. А Юлай, окинув хмурым взглядом Ярыша и Лытко, вздохнул. Какие парни страдают из-за девичьего легкомыслия! Что бы он, хоть когда-нибудь, да так переживал из-за девчонки?! Не дождутся!Саяла, как и многие молодые волшебницы поспешила послушать пение Лытко. Весь день девушка думала о своей ссоре со степняком. Как ни горька была обида, но желание увидеть Ярыша было сильнее. Шатерница как раз размышляла, стоит ли ей сегодня вечером идти к костру на половину молодых воинов, или выждать еще день, когда услышала песню Лытко. Откинув полог шатра, девушка замерла, слушая грустные напевы. Вслед за этой, полилась другая песня, и девушка пошла к шатру откуда доносилось пение. Осталось обойти еще один шатёр, когда Саяла увидела Ярыша. Степняк сидел к ней спиной, и девушка, спрятавшись за шатер, осторожно рассматривала его. Ярыш, облокотившись одним плечом об огромный валун, задумчиво смотрел перед собой. Казалось что мыслями он далеко отсюда. Ветер трепал светлые волосы степняка, и Саяле в этот миг захотелось подойти к Ярышу и просто обнять его. Все обиды показались девушке надуманными и такими глупыми, что и вспоминать о них не стоило. Сегодня вечером она обязательно пойдет к костру!Был выпит еще не один кувшин медового напитка, и спето немало песен, прежде чем гости кузнеца стали расходиться. Небо начинало уже темнеть, когда Ярыш вместе с Юлаем и Лытко отправились на половину молодых воинов. Саяла, которая продолжала прятаться за соседним шатром, провожала взглядом своего возлюбленного.Лытко, напившись меда, что-то сердито втолковывал Юлаю:- Я пришёл к ней, хотел прощения просить. А она меня даже за полог шатра не впустила! Иди, говорит, отсюда покуда цел. Я, значит, с чистым сердцем, а она! Да у нас в Златограде даже купеческие дочери мне таких слов не говорили! Эх! Вот продам весь товар Микулы, да и пойду куда глаза глядят. Больше не вернусь я в холмы. Пускай Микула другого кого посылает, а с меня хватит.Юлай сочувственно кивал, пытаясь понять, кто же так обидел молодого торговца. Тут-то друзьям и попались навстречу Лайда с Хэйлой. Волшебницы видимо тоже не остались равнодушными к пению Лытко и слушали его песни неподалёку. Увидев парней, волшебницы обменялись загадочными улыбками. Лайда, к удивлению Юлая, была одета в длинное платье изумрудного цвета, подол которого касался земли. Глубокий вырез открывал шею и оберег, с которым не расставалась Лайда. Голову девушки укрывал капюшон платья. Юлай, раскрыв рот, смотрел на сестру - чего это она вдруг вырядилась. Рядом с ней в похожем платье, только сиреневого цвета стояла Хэйла. Девушка ни сколько не уступала в красоте внучке великой Яххи. Чёрные локоны и большие темно-карие глаза притягивали к себе многие мужские взгляды. И если бы в свое время Хэйла не нарушила запрет на приворотные чары, то наверняка бы отбою от женихов не было.Ярыш тоже не спускал серых глаз с Лайды. Но внучка великой Яххи, будто намерено не замечала степняка. С насмешливой улыбкой она обратилась к брату:- Что-то