Рихтер вздохнул.

— Мартин не в столице, у него какие-то срочные дела на западе, так что не думаю, что он был в курсе планов канцлера. Но как только он узнает про север, я уверен, он будет искать способ вытащить тебя отсюда. Только я успею первым.

— Ха! Это довольно самоуверенно с вашей стороны. К тому же императору я сейчас доверяю не больше, чем канцлеру.

— А при чем здесь Котовский? Ты — моя личная проблема, и уж тем более…

Что Рихтер хотел сказать, я так и не узнала, поскольку проснулась. Кожа была холодной и влажной от выступившего пота, голова ужасно раскалывалась. Вот и поговорили.

Заснула я только через несколько часов, укутавшись в одеяла, что удалось выпросить у охраны. После применения той странной магии, что соединяла меня с алхимиком, жутко знобило. Зато когда ко мне вновь пришли гости, я была более или менее в порядке. И Марту встретила, царственно закутавшись в плед, скрывавший помятое платье и толстые вязаные носки.

— Ты похожа на шарик даже больше, чем я.

Хотелось пошутить, чтобы сгладить неловкость от встречи в подобном месте, однако целительница внезапно разревелась. Тут же прибежала охрана, но Марта замахала руками и снова выпроводила их прочь.

— Не хотела тебя задеть. Ты выглядишь отлично. Очень…

— Круглой? Идеальная форма, что тут скажешь, — фыркнула она сквозь слезы. — Софи, я чувствую себя такой виноватой… Но клянусь, я ничего не говорила отцу о тебе.

— А я так и не думала. — Покривила душой, но оно того стоило. С лица Марты хотя бы спало выражение глубокого отчаяния.

Она, как и я, тоже мало что могла сделать. Вот только у меня был мой Мартин. Не рядом, но он все же был. У Марты не было никого, кроме ее отца… не самого лучшего человека, как выяснилось. И отворачиваться от нее сейчас было бы преступлением. И проще поверить целительнице безоговорочно, чем думать, что невеста Петера так меня ненавидит, что захотела предать.

Она уселась на хлипкую койку, тут же протестующе заскрипевшую. В этот раз я все же смогла сдержать неуместную шутку о двух бегемотах на одном плоту. Марта, в отличие от Петера, эту шутку не оценила бы.

Как же я скучала по нему…

— Все будет хорошо, — тихо сказала она. — Должно быть.

Послышались шаги охраны, и в проеме двери показался знакомый мне боевик.

— Фрау, нам пора! Господин Тиоли будет недоволен.

Целительница легко пожала мне кончики пальцев, клюнула в щеку и поспешно попрощалась. Будь она персонажем остросюжетного романа, то, наверное, в моих руках оказалась бы тайно переданная записка. С планом спасения или чем-то в этом духе. Но Марта плохо вписывалась в подобный жанр, поэтому она оставила после себя лишь легкий шлейф духов.

Зато мне судьбой было предначертано стать первой женщиной в мире, не только пережившей два похищения и один арест, но и умудрившейся при этом сбежать из тюрьмы, будучи на девятом месяце беременности.

Притом таким способом, о котором в Торнеме будут помнить еще долго.

Меня разбудил рокот. Странный, смутно знакомый, но все же совершенно чуждый здесь. Это был не природный звук, как показалось мне спросонья, скорее так мог звучать механизм, крупный и тяжелый. И судя по тому, что звук доносился откуда-то сверху, — способный летать… Я прильнула к зарешеченному окошку, но ничего не смогла увидеть из-за слепящего света. К тому времени, когда глаза адаптировались, геликоптер уже сел на крышу тюрьмы, и полюбоваться им в полете так и не удалось.

Это было настолько безумно, что становилось даже интересно.

Над головой загрохотало, с потолка на кровать посыпалась побелка. Кажется, местные маги наконец очухались и решили встретить гостя.

В коридоре разом стало шумно и суетливо, но спустя минут пять все стихло. Я к тому времени успела одеться и собрать теплые вещи. Кажется, экстремальные события становятся для меня обычной рутиной. Правда, видеть, как буйствует Рихтер, еще не приходилось. А то, что это был именно он, чувствовала интуитивно.

Железную дверь в камеру вышибать не стали. Наоборот, ее очень аккуратно открыли ключом. Рихтер похлопал по плечу бледного, слегка помятого стражника и милостиво его отпустил. Окинул меня взглядом и ослепительно улыбнулся.

— Идем?

Мне много чего хотелось сказать повелителю стихий, но я смогла только спросить:

— Наверх? Тот геликоптер, на котором вы прилетели, еще цел?

Если исходить из звуков, что я слышала, половина тюрьмы уже должна была быть в развалинах.

— О, я пообещал ребятам, что если они поцарапают мою вертушку, я им ратушу снесу. В лучшем случае. И они как-то слегка успокоились. Узнали во мне повелителя стихий, полагаю.

Когда мы шли по коридору, Рихтер держал меня за руку, то ли опасаясь, что сбегу, то ли думая, что потеряюсь. А когда я попыталась немного сбавить шаг, хмуро на меня посмотрел.

— Ну чего? Учти, хочешь ты или нет, но я тебя забираю.

— Нам нужно кое-кого освободить.

— Нам не до этого.

Меня снова потянули за собой, но я уперлась пятками в пол, надеясь, что беременную женщину Рихтер тягать не станет.

— Он боевой маг и может быть полезен.

— Шпионы Мартина мне совершенно ни к чему. Если хочешь, вскроем его камеру, раз уж есть ключи. Но дальше пусть выбирается сам. Где твоего приятеля держат?

Я растерянно пожала плечами.

— Фух. Хорошо. Ориентируемся на то, что клетки для магов должны быть защищены. Кажется, было еще одно место помимо твоего, которое укрыли чарами. Пошли.

Эрнштайна спасать не пришлось. Использование Рихтером элементалей при убеждении охраны повредило чары на камере Годфрида, и он смог выбраться самостоятельно. Более того, по пути он успел заглянуть в кабинет начальника тюрьмы и забрать мои артефакты.

— Я вас искал, София, — с облегчением сказал он. — Кто это с вами? Его господин Шефнер прислал?

— Меня не надо присылать. Я сам прихожу… и прилетаю тоже, — едко ответил Рихтер. — Так, Софи, если у тебя нет желания дать свободу всем местным преступникам, может, все-таки пойдем?

Эрнштайн пригляделся к глазам моего спасителя и тут же напрягся.

— Отойдите от него, фрау. Он опасен.

— Это ты опасен, раз вздумал использовать боевые заклинания в присутствии Софи.

— Да я и без магии тебя ушатаю, лось!

Вцепившись в руку Рихтера, я укоризненно посмотрела на Годфрида.

— Ну что же вы, дядя, так о моем наставнике отзываетесь!

— Так он твой дядя? — процедил мастер.

Врать нехорошо. Но иногда полезно. Предотвращает появление трупов.