которые я обнаружила в Крю — это то, что его уверенность означает, что ему редко нечего сказать. Это один из тех редких моментов. Где он одаривает меня сентиментальной улыбкой, которая говорит мне, что он такой же мой, как и я его.

— Ты когда-нибудь задумывался, что было бы, если бы ты женился на за ком-то другом?

— А ты?

— Я первая спросила тебя.

Он игнорирует меня.

— Знаешь, что меня всегда сбивало с толку? Почему я? До тех пор, пока мой отец не сказал мне, что я стану генеральным директором, в этом был какой-то смысл. Но как только он это сделал, я всегда задавался вопросом…

Его размышления слишком точны.

— Твой отец сказал тебе.

— Он упомянул, что ты... хотела меня.

Я криво улыбаюсь.

— Хэнсон Эллсворт не выполняет просьбы.

— И...

— И, это была скорее угроза. Я сказала ему, что выйду за тебя замуж... или ни за кого.

— Почему?

Я пожимаю плечами.

— Отчасти это было восстание. Тогда все предполагали, что Оливер в конечном итоге окажется на вершине. Просить Артура изменить условия после того, как они были установлены, было бы неловко для моего отца.

— А другая причина?

— Я хотела тебя, — я прикусываю нижнюю губу. — Я хотела тебя, — повторяю я.

Последствия этого признания приводят меня в замешательство.

— Давай, — я пытаюсь подтянуть Крю к столу. — Мы должны взглянуть на меню.

Он не сдвинулся с места.

— Пока нет. Подожди.

Я оглядываю крышу.

— Подожди, пока что…

Громкие цветные вспышки освещают небо, прерывая меня. Я смотрю на это захватывающее зрелище.

— Мы празднуем , — говорит мне Крю.

Я понимаю, что, во всяком случае, раньше я недооценивала его мягкую сторону.

За деньги можно купить многое. Статус. Почести. Популярность. Роскошные курорты, дорогие ужины и ослепительное зрелище, рассчитанное на двоих в многомиллионном городе.

Любовь невосприимчива к деньгам. Деньги — это не причина мягкой полуулыбки на лице Крю. Почему у меня бабочки в животе и полная уверенность в голове, что мы сможем победить все.

Бок о бок мы наблюдаем, как фейерверки взрываются над горизонтом Манхэттена, освещая город, который мы называем домом. И в этом нет ничего фальшивого.

Конец