Дэнни опять посмотрел на Финна; тот скреб бороду.

— Нора, — повторил Томас, — ты получила постановление о расторжении брака? Отвечай, девочка.

Нора покачала головой.

— Квентин, как вы нас нашли? — спросил Дэнни.

Квентин Финн посмотрел на него. Вскинул брови:

— Да, мой юный сэр?

— Как вы нас нашли?

— Уж способы-то есть, — ответил Финн. — Я эту цыпочку уже порядочно времени ищу.

Дэнни кивнул:

— Значит, вы человек со средствами.

— Эйден.

Дэнни взглянул на отца и потом снова повернулся к Квентину:

— Выследить женщину на другом берегу океана — это подвиг, мистер Финн. И подвиг дорогостоящий.

Квентин ухмыльнулся, глядя на отца Дэнни:

— А ведь мальчонка-то набрался, нет?

Дэнни зажег папиросу от свечи:

— Еще раз назовешь меня мальчонкой, ирлашка, и я…

— Эйден! — прикрикнул на него отец и повернулся к Норе: — Можешь что-нибудь сказать в свою защиту, девочка? Он лжет?

Нора ответила:

— Он мне не муж.

— Он говорит, что муж.

— Уже нет.

Томас навалился на стол:

— Но в католической Ирландии разводов не дают.

— Я не говорила, что получила развод, сэр. Я только сказала, что он мне больше не муж.

Квентин Финн рассмеялся: громкое «хо-хо» так и разорвало воздух.

— Господи, — все шептал Коннор. — Господи.

— Собирай-ка вещички, лапочка.

Нора смотрела на него. В ее взгляде была ненависть. Страх. Отвращение. Позор.

— Он меня купил, — сказала она, — когда мне было тринадцать. Он мне двоюродный. Ясно? — Она обвела взглядом всех Коглинов. — В тринадцать лет. Как корову покупают.

Томас потянулся к ней через стол.

— Печальная история, — заметил он. — Но все же он твой муж, Нора.

— Вот правда так правда, мать твою, — сказал Финн.

Эллен Коглин осенила себя крестным знамением и положила ладонь на грудь.

Томас не сводил глаз с Норы.

— Мистер Финн, если вы еще раз позволите себе непристойное выражение… В моем доме, при моей жене, сэр… — Он повернул голову и улыбнулся Квентину Финну. — То ваш путь домой, обещаю, станет куда менее предсказуемым.

Квентин Финн опять почесал бороду.

Томас слегка потянул руки Норы на себя и прикрыл их своими пятернями, а потом взглянул на Коннора. Коннор сидел, прижав ладони к векам. Томас повернулся к жене — та покачала головой. Томас кивнул. И перевел взгляд на Дэнни.

Дэнни посмотрел отцу в глаза, по-детски ясные и голубые. В них так и видишь безупречный ум, безупречные намерения.

Нора прошептала:

— Пожалуйста, не заставляйте меня уезжать с ним.

Коннор издал звук, похожий на смешок.

— Пожалуйста, сэр.

Томас сжал ее кисти:

— Но тебе придется уйти.

Она кивнула, со щеки у нее сорвалась слезинка.

— Но не сейчас? Не с ним?

— Хорошо, детка, — ответил Томас. — Мистер Финн.

— Да, капитан.

— Ваши права приняты к сведению.

— Благодарствую.

— Теперь вы уйдете. Встретимся завтра утром в здании Двенадцатого участка, Четвертая Восточная. Там мы должным образом рассмотрим этот вопрос.

Квентин Финн начал качать головой уже на середине речи Томаса:

— Я пересек этот паршивый океан не затем, чтобы мне морочили голову всякими отговорками. Нет уж, я забираю свою женушку сейчас же.

— Эйден.

Дэнни встал, оттолкнув стул.

Квентин заявил:

— У меня имеются супружеские права. Имеются.

— И к ним отнесутся с уважением. Но пока…

— А с ребеночком как, сэр? Что он станет думать про…

— У нее ребенок? — Коннор поднял голову, оторвав ладони от глаз.

Эллен Коглин вновь перекрестилась:

— Пресвятая Дева!

— А как же, есть у нее дома паренек, — ответил Квентин Финн.

— Ты оставила свое собственное дитя? — спросил Томас.

Дэнни увидел, как она метнула на него взгляд, как поникли ее плечи. Она прижала к себе сложенные руки: жертва, всегда жертва, вечно приходится искать выход, что-то придумывать, сжиматься, чтобы потом совершить отчаянный бросок.

Ребенок? Она ему ни слова не говорила.

— Это не мой, — сказала она. — Это его.

— Ты бросила ребенка? — произнесла мать Дэнни. — Ребенка?

— Не своего, — ответила Нора и потянулась к ней, но Эллен Коглин опустила руки на колени. — Не своего, не своего, не своего.

Квентин улыбнулся:

— Парнишка-то пропадает без матери. Ох пропадает.

— Он не мой, — сказала она, обращаясь к Дэнни и Коннору. — Не мой.

— Хватит, — отозвался Коннор.

Отец встал, провел рукой по волосам, почесал в затылке, тяжело вздохнул.

— Мы тебе доверяли, — произнес он. — Доверяли тебе нашего сына. Нашего Джо. Как ты могла поставить нас в такое положение? Обмануть нас? Мы доверяли тебе нашего ребенка.

— И я к нему хорошо относилась, — сказала Нора, найдя в себе что-то такое, что Дэнни встречал у боксеров, особенно у маленьких, в последние раунды боя: что-то куда важнее размеров или физической мощи. — Я к нему хорошо относилась, и к вам, сэр, и ко всей вашей семье.

Томас взглянул на нее, потом на Квентина Финна, потом снова на нее, потом на Коннора:

— Ты собиралась выйти замуж за моего сына. И довести нас до такого стыда? Опозорить мое имя? Этот дом, где тебе давали кров, пищу, обращались с тобой так, словно ты — часть нашей семьи? Как ты посмела?

Нора посмотрела ему прямо в глаза, у нее наконец потекли слезы.

— Как я посмела? Да этот дом — гробница для мальчика. — Она показала в сторону комнаты Джо. — Он это каждый день чувствует. Я о нем заботилась, потому что он даже собственную мать толком не знает. Она…

Эллен Коглин встала из-за стола и осталась стоять, положив руку на спинку стула.

— Замолчи, — велел Томас Коглин. — Замолчи, нечисть.

— Шлюха, — бросил Коннор. — Грязная шлюха.

— О господи, — проговорила Эллен Коглин. — Перестаньте. Перестаньте!

В столовую вошел Джо. Непонимающе посмотрел на всех.