«При благожелательном отношении Пухберга к Моцарту не было бы удивительным, если бы он, зная о финансовых затруднениях Моцарта и желая поддержать его, лично или через Лайтгеба обратил на композитора внимание графа или прямо рекомендовал его в качестве автора нужного тому произведения. Дейм, конечно, тоже знал о материальных затруднениях Моцарта и также мог рекомендовать его в качестве возможного автора Реквиема».

Правда, в конце своих предположений авторы оговариваются: нет никаких документальных подтверждений этому, однако такое допущение правомерно.

Попробуем открыть перечень сочинений, составленный самим Моцартом и доступный теперь исследователям в факсимильном издании. И что же? Мы не найдем там никаких упоминаний о Реквиеме. Это уже достаточно странно, поскольку Моцарт, как правило, вносил в него и неготовые сочинения.

Согласно текстам книг, переданных мне Сильвией Кернер, порядок следования последних произведений композитора был, мягко говоря, иным. По окончании «Волшебной флейты» (июль-сентябрь 1791 года) Моцарт никак не мог с «рвением», как утверждает биограф Моцарта и второй муж Констанции Георг Ниссен, приняться за работу над заупокойной мессой, так как следующая запись в перечне, сделанная вслед за увертюрой и Маршем жрецов к упомянутой опере, касается оперы «La Clemenza di Tito» — (K.621). Далее идет Концерт для кларнета ля мажор (К.622), написанный 7 октября 1791 года. За этим следует небольшая масонская кантата «Laut verkunde unsre Freude»[15] — (K.623), написанная 15 ноября 1791 года для освящения Второго храма ложи «Вновь венчанная надежда» и продирижированная композитором 18 ноября 1791 года. Объем ее — 18 листов, а на 18-й день после освящения, 5 декабря Моцарт умирает.

Последняя рукопись Моцарта (К.623), недоступная простым смертным, хранится в архиве Общества друзей музыки в Вене. Моцарт, член ложи с 1784 года и, как известно, совсем не ординарного ранга, за свою короткую жизнь написал несколько масонских сочинений, и прежний храм его материнской ложи «Вновь увенчанная надежда» располагался на втором этаже венского дома барона Мозера по Лангекронгассе.

В масонских кругах не Реквием, а именно кантата «Laut verktinde unsre Freude» («Громко восславим нашу радость») считалась последним сочинением Моцарта. И для этого есть весомые основания. Ибо, в отличие от Реквиема, партитура этой кантаты Моцартом полностью закончена, пронумерована и собственноручно внесена в его собственный список сочинений под таким титулом:

«Вена, 15 ноября 1791 года.

Маленькая масонская кантата (К. 623).

Включает 1 хор, 1 арию, 2 речитатива и дуэт, тенор и бас, 2 скрипки, альт, бас, 1 флейту, 2 гобоя и 2 валторны».

Справа вверху начала партитуры рукой Моцарта помечено: «В.А. Моцарт 15 ноября 791». На последней странице, после указания о повторении первой части, следуют три такта «Coda»; затем стоит «Fine».

Уже 25 января 1792 года императорский и королевский придворный владелец типографии Иосиф Храшански, который и издал кантату, поместил о ней в «Венской газете» следующее сообщение:

«Чувство уважения и благодарности к покойному Моцарту побудило филантропическое общество известить об издании сочинения сего великого художника в пользу нуждающейся вдовы и сирот оного, сочинение, кое справедливо может быть названо его «лебединой песнью», написанной с присущим ему искусством и исполненной им в кругу лучших друзей под собственным управлением за два дня до последней болезни. Это кантата на посвящение масонской ложи в Вене, слова коей есть труд одного из членов упомянутой ложи».

Как и либретто «Волшебной флейты», текст кантаты принадлежит Эммануэлю Шиканедеру.

В классической литературе о Моцарте сведения об этой кантате были довольно скудны и неопределенны. В 1798 году биограф Моцарта Франц Немечек писал: «Его состояние в самом деле улучшилось, и это позволило написать ему маленькую кантату, заказанную неким обществом по случаю торжества. Ее хорошее исполнение и большой успех, с коим она была принята, вновь воодушевили его».

После краткого, прерванного небольшим соло хора, звучат речитатив и ария тенора, затем речитатив для тенора и баса, переходящий в дуэт, после чего повторяется первый хор. В качестве примера приведем текст первого речитатива:

«Впервые, благородные братия, приемлет нас сие новое пристанище мудрости и добродетели. Мы освящаем сие место для святости нашей работы, которая отомкнет нам великую тайну. Сладостно чувство масона в столь светлый день, который внове и тесней сплотит братскую цепь; сладостна мысль, что ныне человеколюбие вновь поселится среди людей; сладостно воспоминание об очаге, где сердце каждого брата целиком вещает ему, что он был, и что он есть, и что он будет, где пример наставляет его, где братская любовь печется о нем и где в тихом сиянии восседает на троне всех добродетелей святейшая, первейшая, всех добродетелей царица — благотворительность».

В предисловии к факсимильному изданию Реквиема Шнерих в 1913 году высказывает мнение, что кантата КУ 623 была создана в два приема, то есть перед, и после пражского путешествия 1791 года, когда Леопольд II принимал корону Чехии, а Моцарт исполнял своего «Titus». Шнерих исходит при этом из того, что при записи кантаты была использована бумага двух разных сортов: в первой части автографа водяной знак — звезда, во второй — полумесяц. То есть вполне возможно, что Моцарт прервал свою работу, а позже продолжил ее. Что кантата по времени непосредственно примыкает к «Волшебной флейте», над которой Моцарт работал в мае, июне и июле 1791 года, доказывает уже то обстоятельство, что некоторые места из большой разговорной сцены этой оперы (1/15) всплывают в первом речитативе кантаты; даже ноты на словах «Где она, которой он лишил нас? Памина, может, ее уже принесли в жертву?» почти точно повторяются в оркестровом сопровождении.

В связи с этим замечательно то, что не Реквием, а именно эта кантата в специальной масонской литературе названа его «лебединой песнью», которую «он с присущим ему искусством сочинил и в кругу лучших друзей сам продирижировал ее первым исполнением за два дня до своей роковой болезни».

Перерывая бумаги умершего композитора, его жена Констанция и ученик Моцарта Зюсмайр наткнулись на нотные листки. «Что это?» — удивился Франц Ксавер.

Потом оказалось, что эти фрагменты к заупокойной мессе были написаны и не окончены в 1784 году. И потому Моцарт никогда не слышал исполнения этого неоконченного произведения, найденного у него в документах после смерти. Об этом же Констанция говорила другим лицам, как, например, аббату Максимилиану Штадлеру.

Попытка Констанции склонить капельмейстера Иосифа Эйблера к доработке этого сочинения потерпела неудачу, тогда Франц Зюсмайр, секретарь и ученик Моцарта, друг Констанции, заявил о готовности взять на себя такой риск.

Уже одно это противоречит утверждению, будто Зюсмайр в качестве «поверенного» Моцарта у одра смерти был самым тщательным образом проконсультирован композитором по всем вопросам дальнейшего завершения сочинения. Во-первых, он был другом Сальери, во-вторых, — «постоянным провожатым» жены Моцарта Констанцы во время ее лечения в Бадене летом 1791 года, и письма Моцарта так и пестрят ядовитыми замечаниями по отношению к человеку, обоими именами которого — Франц Ксавер — был назван его младший сын, родившийся в июле того же года.