— Ринк на седьмом, чую его. Близ лифтов. У них бой.

— Засада, как на пятом, поставлена на айри, — поморщилась Ника. — Дед плох, насколько я понимаю. Выходим, пригнись. И не пытайся меня все время рассмотреть, затрудняешь маскировку!

Двери пошли в стороны.

Она метнулась, неощутимая и почти невесомая, лишь ветерок чуть тронул щеку.

Миновала слагов, Йялл считал мгновения. Потом пришел звук, совсем как в день охоты, ему рассказал Ринк: короткий вопль отчаяния и растерянности, стремительно гаснущие жизни вечных. Третий прыгнул, целя бичом в корпус ближнего слага, уклонился от второго и достал уцелевший заряд Деда, который надежно и мгновенно превратил схватку в тишину. Угасшие слаги рухнули вниз, образуя завал, неприятный, но вполне безопасный.

Стало слышно, как в боковой комнате зло ругался и лупил в дверь кулаками Эйм: его, похоже, отпустили из группы Лайла с подкреплением к любимому наставнику и с началом серьезного боя заперли, оберегая. За поворотом шипел и взвизгивал Ринк.

До Четвертого уже добралась вездесущая Ника, а она сейчас не церемонится с лечением. Брат может и потерпеть, раз прочие терпят. Йялл проверил оба коридора и вернулся. Тихо, и похоже, так на всем ярусе. Выпустил Эйма и повел к Четвертому. Усмехнулся: щенок уже заготовил целый скандал и проглотил его, увидев состояние поврежденной ноги наставника. По мнению Йялла — обнадеживающее, кость уже зафиксирована, ткани более не кровоточат, «пиявка» заращивает зону поражения, оставляя на поверхности сукровицу и мелкое костное крошево. Эйм счел иначе и упал на колени, отстегивая аптечку, безошибочно нащупал обезболивающее и стимулятор. Глянул на Бит, спрашивая без слов — еще можно добавить или уже и так доза велика? Можно, и даже нужно, кивнула волчица. Ее запас лекарств иссяк давно.

Лицо Ники уже приобрело знакомый землистый тон, исцеление после боя — очень неправильное и трудное дело, но перелом ноги Ринка надо убирать, она права.

Четвертого явно достал слаг, кости у волвеков прочные и так распахать ногу — от щиколотки до пояса — почти невозможно. Жив, спасибо «пиявке», реакции и теперь — Нике. Она уже встала, чуть покачиваясь, побрела к Деду. Йялл и сам ощутил его боль, льющуюся из-под опущенной двери отсека управления.

Присмотрелся, покачал головой. Вот, значит, чем они гер-ме-ти-зи-ру-ют отсеки.

Омерзительно длинное слово и опасное: одолеть такую преграду волвекам не по силам. Разведчик группы, волк в шкуре, попробовал когтями металл, уважительно рыкнул: и малой царапины нет. Не заблокируй Дед такие двери, и конец их штурма настал бы еще до его начала…

— Открывай, все опасное в воздухе уже давно разложилось, упрямец! — устало потребовала-объяснила Ника, почти повиснув на удобном завале из трех слагов. — И вечные передохли.

— Точно? — голос хриплый, странно невнятный.

— Еще бы. Всю запасную сыворотку использовал с браслета?

— Да. Ник, свет внизу не удалось выключить, они безграмотные дикари, запаяли систему контроля в изобт. Небрежно, под большим давлением. Что за команды ушли с сенсорных панелей ручной настройки, не могу установить. Что удалось, отменил. Но этого мало, панель — основной орган управления. И неразбериха команд убьет Гнездо в течение суток, по моим оценкам. Идиоты! Система идет в разнос.

Йялл наконец увидел Деда, толстая плита шлюза отошла в сторону и слилась со стеной. Третий нервно передернул плечами: хороша дверь! Локоть в толщину. Ее ничем не одолеть. «Ох и умница Юнтар!» — невольно подумалось. И построил это, и теперь обезвредил. Вон, дверь по ходу движения смахнула с десяток слагов и сплющила, не приметив. Страшная сила. В другое время он бы во все глаза смотрел, а теперь отметил лишь мельком. Не до того… Вот сидит Дед, и страшно — это про него. Серый, очень старый, сгорбленный, с глубоко запавшими блеклыми глазами безнадежно, трудно умирающего, больного. Дышит толчками, воздуха ему отчаянно не хватает. Смотрит слепо, мимо лиц. Руки сильно попорчены: явно полез в открытую щель, где вьются кабели, и сжег пальцы, отключая то, что можно и нужно. А теперь даже не может потерять сознание, не сообщив важное.

Третий скрипнул зубами. Лучше бы его, глупого волвека, каких тут сотни, убивали.

Дед уже умирал однажды, и что — снова должен погружается в вязкую боль без надежды на исцеление? Несправедливо. Выть хочется, а лучше порвать хоть одного вечного. Говорить Юнтару теперь — отдельная пытка. И ведь сам пытает себя, внятно и подробно рассказывая важное. Они же дикие, без пояснения не разберутся.

Даже в этом не облегчат его участь.

— Фильтрация отключается, группа за группой. Через три-четыре часа откажет отопление, большую отсрочку я создать не смог. Ник?

— Слышу.

— Зато связи уже нет, как и наблюдения. И шлюзы, позволяющие герметизировать отсеки и полностью разделять их, я поднял и заблокировал окончательно.

— Ты у нас гений, умеешь ломать, почти как Эйм, — очень мягко и ласково сказала она, склоняясь над старым айри. Подозвала Хо. — Малыш, посиди с ним, одному ему очень плохо. Я скоро. Дед, мы идем вниз, там есть блокатор. Жди.

— Чего? — усмехнулся тот, уже не в силах скрывать гримасу боли.

— Меня, понял? Я решаю, имеет ли право жаловаться Эл, а твои права будет рассматривать Яли. Заткнись и терпи, старый козел.

— Понял, — он так удивился ее злости, что даже заговорил чуть бодрее.

Мальчик устроился рядом с Юнтаром, взял его за руку. Йялл это уже не видел — чутье подсказало. Он спешил за Никой. Вниз, к лаборатории Тигг, за единственным шансом облегчить боль айри — блокатором.

Йялл ожидал от восьмого уровня непроходимой мощи обороны и массового присутствия вечных. И ошибся. Их встретили слабо и неорганизованно, с испуганным удивлением — как они могли добраться сюда, дикие глупые волки? Боевые слаги нелепо суетились в узком коридоре, не получив нормальных вводных, и легли все сразу, у Ринка уцелела одна из игрушек Деда. Она лежала в секции пояса, сорванного слагом, едва не лишившим Четвертого ноги. Пояс улетел к дальней стене и там валялся, недосягаемый во время боя. Как оказалось — очень кстати. Йялл нервно передернул плечами — шестнадцать боевых слагов! И всех Дед умудрился выключить одним шариком. Сам лежит полумертвый, а его оружие продолжает спасать волвекам жизни.

Наверное, воздух тут был получше, чем в загонах наверху отметил Йялл, принюхиваясь. Но теперь позади чадит пластик, а фильтры и правда более не действуют, да и циркуляция прекращается, дым уже поднялся до колен. Волки в шкурах стараются держать головы выше, им достается куда больше грязи. Чихают и скулят. Надо бы не задерживаться.

Шахты доставили еще с пяток вялых неживых, их выжигали поштучно и аккуратно, пока вымотанная до неспособности нормально ходить, но по-прежнему очень собранная Ника, у которой маскировка выходила с каждым разом хуже и небрежнее, резала хозяев, морщась и все более бледнея, хотя вроде уже дальше некуда.