Кейшан становился все выше, мощные плавники взбивали воздух, словно он собирался взлететь, а когда появилось ощущение, что он больше не может подняться, – процесс продолжался. И если первый кейшан, волнозмей, был громадным, этот оказался еще больше. Он вытянулся вверх – что казалось совершенно невозможным для такого огромного существа, однако его тело продолжало расти, пока он не позволил себе упасть. Его невероятные размеры отвергали здравый смысл, кейшан будто складывался, заставляя мир замереть, падая правее от них, с открытым ртом, извергая из себя рев разъяренного зверя, словно его возмутил окружавший холодный воздух. Остатки острова дробились под его огромный массой – а затем, более тяжелый, чем весь объединенный флот Ста и Суровых островов, аракесиан рухнул в море со звуком более громким, чем все, что Джорону доводилось прежде слышать. Если Скирит, богоптица, хлопала крыльями, вероятно, возникал такой же звук. Боль была невероятно сильной, и Джорону показалось, что из ушей у него идет кровь.

Кейшан рухнул вниз, но океан начал подниматься; массивная волна взмыла вверх и упала, стремясь достичь огромных высот, покоренных аракесианом в момент судорожных родов. Вода ревела.

– Держитесь! Держитесь! – закричала Миас. – Хватайтесь за все, что попадет под руки, и держитесь!

Джорон знал, что им следует развернуть корабль и приближавшийся цунами следует встретить клювом, в противном случае они могут утонуть. Но у них не было для этого ни времени, ни достаточного количества людей.

– Всем вниз! – закричала Миас ветрогонам, и, хотя они были слепыми, двигались они достаточно быстро, за ними следовали Безорра и ветрогон с «Дитя приливов». Джорон огляделся, понимая, что часть своих товарищей он видит в последний раз. Как несправедливо, ведь они сражались так отчаянно, одержали победу вопреки здравому смыслу, а теперь погибнут от ярости кейшана, в чье существование никто из них не верил.

Миас улыбнулась ему, потом схватила веревку и обмотала предплечье. Джорон последовал ее примеру.

– Держись, Джорон Твайнер, – сказала она. – Я думаю, нам предстоит захватывающее испытание.

Море обрушилось на них, точно могучие конвульсии, вызванные падением кейшана; результат был ничуть не слабее, чем во время самого сурового шторма. Миас повернулась лицом к приближавшейся волне, стене воды, которая, как показалось Джорону, достигала самого неба. Однако он опасался не этой, а следующей. И следующей. Он не сомневался, что каждая новая будет больше предыдущей.

А потом корабль начал подниматься, взбираясь на скалу из зеленой бурлившей воды. Но то была не обычная волна, не гигантская стена воды, созданная самим морем, а кильватерный поток аракесиана, и внутри него существовали свои вихри, водовороты и течения. Волны поменьше сходились друг с другом, возникали белые плюмажи, быстрые воронки и встречные течения. «Зуб кейшана» взлетал все выше, и вода кружила его, точно детскую игрушку в ручье. Сначала в одну сторону, затем в другую. Джорона бросало то на одни костяные поручни, то на другие, он чувствовал, как трещат его ребра, а тело покрывается синяками. Корабль замедлил движение, остановился, словно достиг гребня волны, и Джорону показалось, что он парит, будто он мог в этот краткий, сверкающий миг взглянуть на Разбросанный архипелаг, как однажды смотрела Скирит, богоптица, на сияющие моря от одного шторма до другого.

С оглушительным скрежетом «Зуб кейшана» перевалил через гребень и начал падать. Здесь таилась опасность – корабль шел боком по направлению движения, и слишком высокая скорость могла его перевернуть и утопить всех, кто находился на палубе.

– Разверни нас! – закричала Миас Куглину, стоявшему у руля.

Огромный Куглин отдавал все силы, Джорон видел, как напряглись его мускулы, чувствовал, как кренится корабль, скользивший вниз по крутой волне, с каждым мгновением приближаясь к тому моменту, когда вода зальет сланец палубы и перевернет «Зуб кейшана». Будут сломаны мачты и клюв, а вся команда отправится в объятия Старухи.

Все быстрее, быстрее и страшнее.

Но потом, когда все на борту уже решили, что им конец и Дева решила посмеяться над своей жестокой, смертельной шуткой, позволив им спастись с острова только для того, чтобы погибнуть здесь, океан, величайший обманщик, пожалел их. Огромный водоворот перемещался вдоль поверхности воды, которая их несла, затягивая в свою темную сердцевину. Он приближался, двигаясь непредсказуемым образом. Джорон знал, какой ужасающей силой обладали такие водовороты, видел, как они без следа проглатывали маленькие лодки, а большие корабли ломал и отправлял в свое брюхо. Но вращавшееся чудовище лишь поцеловало корпус «Зуба кейшана», слегка развернуло клюв – и корабль встал в нужном направлении, а палуба выправилась.

– К рулевому веслу! – закричала Миас, и вместе с Джороном и Фарис, и всеми остальными на палубе бросилась на корму, чтобы помочь Куглину. – Мы должны держать корабль носом по волне! – раздался громкий голос супруги корабля. – Свернуть паруса! Привязать себя всем, чем только сможете. – И они превратились в единое целое вокруг рулевого весла.

Все старались заставить корабль держать курс, чтобы нос был направлен на следующую волну.

А потом корабль снова стал подниматься на гребень, и волна оказалась еще больше. И все женщины и мужчины у рулевого весла потели и толкали его, чтобы удержать курс «Зуба кейшана», продолжавшего взбираться вверх. Скорость постепенно падала.

– Приготовить крылья! – закричала Миас. – Приготовить крылья!

Вверх, вверх и вверх. Они теряли скорость, хотя пытались поймать ветер, и вскоре держать рулевое колесо стало уже не так важно – давление на него ослабело, и корабль почти остановился.

На Джорона навалилось отчаяние. Гребень волны был уже совсем рядом, но все еще недостаточно близко.

И тогда Миас закричала:

– Поднять крылья!

Крылья опустились, но ветер, дувший вдоль волны, был недостаточно сильным. На мгновение корабль застыл на месте, а затем вес костей «Зуба кейшана» начал тащить его вниз.

– Ветер! – закричала Миас. – Нам нужен ветер! Приведите сюда ветрогонов…

– Ветер! – мощно прокаркал их собственный ветрогон, а за ним закричали Безорра и остальные четверо ветрогонов, которые уже поднялись на палубу. – Принесите ветер! – закричал ветрогон и с пронзительным карканьем расправил крылья.

И ветер пришел.

Какая бы болезнь ни посетила их ветрогона, она сбежала перед призраком неминуемой смерти, и вместе с остальными он создал настоящий ревущий шквал, который удержал корабль на огромной волне, создавая иллюзию движения, пока корабль падал вниз по крутому склону, в то время как вода вокруг продолжала меняться. Одно из крыльев отцепилось и теперь громко хлопало, словно болтавшаяся кожа шквала, что удерживала «Зуб кейшана» на гребне.

– Еще сильнее! – закричала Миас. – Ветрогон, дай нам больше ветра!

И ветер усилился.

Никогда прежде Джорон не видел ветра, так сильно толкавшего его в спину, что он едва мог устоять на ногах, как и все остальные, что удерживали рулевое весло. Крылья у них над головами, первозданно белые, натянулись, как кожа барабанов, и, будь они не лучшими крыльями, предназначенными только для самых белых из костных кораблей, Джорон не сомневался, что они бы разорвались под колоссальным давлением. Однако они выдерживали. Лопнула веревка, пролетев у них над головами, раздался отчаянный крик, и чье-то тело упало, рассеченное на две части, окрасив палубу кровью. И, как если бы он нуждался в брызгах краски на удачу, корабль начал взбираться на волну. Так продолжалось до тех пор, пока он не перевалил через гребень, вновь оказавшись на вершине водного мира.