class="p1">– Что ж, давай помянем. Будем надеяться, что есть рай, и они там… Моя Элла в свадебном платье, в котором её хоронили, и твой супруг, бесконечно любивший тебя. Сколько вы были женаты?

– Три года, – вытирая глаза, сказала Диана, – вышла замуж сразу после школы, первая любовь, и всё так удачно складывалось. Ребёнка вот только родить не смогла, не получалось, но мы были так молоды, казалось, всё впереди, всё успеем.

Глеб взял её голову в свои руки, и она увидел его глаза совсем рядом, больные, воспаленные, сочувствующие и всё понимающие. Он провёл большим пальцем по её губам и поцеловал её в самый уголок рта.

– У тебя всё будет хорошо, – прошептал он.

У Дианы кружилась голова, она ничего не ела целый день, а к вину не привыкла, пила она мало и редко, а тут выпила половину бутылки. Мир вокруг вертелся в странном танце, и она, чтоб не упасть, прижалась к плечу Глеба, ощущая лёгкие прикосновения к волосам, и ей так хотелось, чтоб он не отпускал её.

– Ты совсем расстроилась, пойдем, я уложу тебя.

– Не уходи, – прошептала она, когда он довёл её до кровати, помог ей лечь и накрыл одеялом.

Глеб лёг рядом в одежде, поверх покрывала, просто оставаться по одиночке им сейчас было страшно…

Когда Диана проснулась, вместо Глеба на кровати лежал огромный букет роз. Она с трудом встала, похмелье давало о себе знать, и прошла в столовую, Глеб снова сидел в своём уголке с сигаретой и кофе.

– Цветы великолепны, – сказала она, чтобы хоть как-то начать разговор.

– Ты их заслуживаешь, как никто.

– Давай ка я приготовлю нам завтрак.

Глеб кивнул.

– Давай, и я поеду

– Куда ты? Ты не выспался, сегодня воскресенье.

– Надо снять квартиру этому придурку, договориться с сиделкой, перевезти его. А то у него ума хватает только пакостить и Ирину защищать. Надо найти ещё телефон следователя, не оставлять же это дело просто так. Диана, брось уборку, – сказал Глеб, увидев, что она стала убирать осколки, – я вызвал Татьяну, она через час придёт, всё уберёт.

– Я всё думаю, как Володя мог так поступить? Как он смог всё скомбинировать? – отбрасывая щётку, спросила Диана.

– Я тебе говорил, он не настолько болен, как кажется. Пусть он не самый талантливый парень в мире, но себя содержать он бы смог. Скорее он привык чувствовать себя больным, мать ему это внушила. А ему даже официальный опекун не нужен, он, в принципе, обычный человек только с немного пониженным IQ. Так что периодически у него что-то вызревает в голове, а еще и Ирина ему на мозг капала. Внушаемость и доверчивость – это его основные черты, но тут уж я бессилен. Пусть поживёт один, вдруг это пойдет ему на пользу, и он станет самостоятельнее? А его содержание придется мне взять на себя, работать он точно никогда не пожелает. Спасибо за кофе, поеду я, а ещё, пожалуй, заеду на кладбище, неспокойно мне что-то.

– Возьми меня с собой! Мы столько вчера вспоминали, и я бы хотела тоже!

Глеб кивнул:

– Поехали, нам двоим сейчас это необходимо.

Они заехали в цветочный магазин, купили белые лилии для Эллы, и красные, почти чёрные розы для Даниила. За окнами проплывал унылый осенний пейзаж, Глеб вёл машину спокойно, не в своей манере, часто курил и молчал, Диана смотрела в окно и вдыхала аромат цветов, предназначенных дарить свою красоту тем, кого уже нет. Подъезжая к кладбищу, вдруг неожиданно выглянуло солнце, и осенняя листва вспыхнула яркими красками. Припарковавшись, Глеб помог выйти Диане из машины, взяв цветы, она спросила:

– Я могу дойти с тобой до Эллы? А потом пойду к Данечке.

Глеб молча кивнул. Они дошли до белого мраморного памятника, Диана принесла воды, наполнила вазон, и поставила лилии. Глеб не делал попытки ей помочь, он стоял, держа руки в карманах, опустив плечи и голову, у рта была горькая складка, а между бровей морщинка. Диана физически почувствовала, как ему плохо и больно, а теперь ещё примешивалось чувство, что он виноват в гибели любимой девушки. Какая же она красавица на фотографии, и девятнадцать лет, всего девятнадцать…

– Я пошла, ты знаешь, где меня искать, – Диана нежно дотронулась до его руки, он слегка кивнул и продолжил стоять в той же позе.

Когда Глеб очнулся от своих дум и воспоминаний, когда перестал мысленно просить прощения у своей девочки, Дианы рядом уже не было. Глеб оглянулся, что она сказала? Пойдет к Дэну? Тут у неё ещё какая-то родственница, бабушка Дэна что ли. И тут Глеба покачнуло. Он вспомнил летний июньский солнечный день и счастливую молодую пару у выхода с кладбища. Сквозь туман, дым, он попытался восстановить картину увиденного несколько лет назад. Это же были Даниил и Диана, а с ними Марина. Как раз в начале лета годовщина у матери Марины, и они приехали сюда. Это их он видел обнимающихся, счастливых, своего брата по отцу (вот почему ему показалось, что парень похож на него) и Диану (а он то всё припоминал, где он мог её видеть). Он злился на них, чёрная зависть сжимала ему сердце. В нервном состоянии, в котором от пребывал тогда, он мысленно желал им такого же несчастья, как у него, в тогдашнем состоянии посленаркотической ломки он хотел, чтобы все вокруг были несчастны, изливался желчью, злобой. И через полтора месяца эту счастливую семейную пару постигнет та же участь, что и его, только наоборот. Она жива, а парень погибнет, и он станет виновником его гибели. Гибели своего собственного брата, нормально парня, не умственно отсталого, как Вовка, а он сам будет жить с его вдовой. Никогда, никому Глеб в здравом уме не пожелал бы такой участи, как он мог? Очередная насмешка судьбы, его пожелания сбылись, и он был к этому причастен. Кругом он виноват: Эллочка, Даня, Диана. Но ни Эллочку, ни Даню не вернуть, а Диана может быть ещё счастливой, надо найти её, и успокоить.

Придя на могилу мужа, Диана поставила цветы, присела на краешек и прижалась лбом к камню, кружили воспоминания, слёзы лились из глаз, она ничего не видела и не слышала вокруг, она совсем замёрзла, но ей было всё равно, ей хотелось умереть прямо здесь, на могиле супруга. Казалось, так недавно они вместе ездили на это кладбище к бабушке Даниила, отдавая дань памяти, а теперь и Даня лежит здесь же. Как ей жить дальше? Но вдруг её обняли сзади, распахнули