– Сколько у нас осталось времени?

– Десять минут, а может, два часа. Все зависит от него.

– Что с нами будет, Марти?

Теперь настала его очередь помолчать. Ему не хотелось лгать и ей.

Когда он наконец заговорил, Марти сам удивился тому, что сказал, потому что слова вышли из подсознательных глубин, были искренни и наполнены большим оптимизмом, чем он чувствовал на самом деле.

– Мы убьем этого подонка.

Это был или оптимизм, или полнейший самообман.

Обойдя кровать, она подошла к нему, и они обнялись. Ей было так хорошо рядом с ним. На какой-то момент мир снова стал прежним.

– Мы так и не знаем, кто он, что он такое, откуда взялся, – сказала она.

– И быть может, никогда этого не узнаем. Может, даже после того, как мы убьем этого гада, мы не узнаем, почему все это случилось с нами.

– Если мы не выясним этого, мы не сможем спокойно жить.

– Да, – согласился Марти.

Она положила голову ему на плечо и нежно поцеловала следы царапины на его горле.

– Мы не сможем чувствовать себя в безопасности.

– Не в нашей прежней жизни. Но если мы будем всегда вместе, все четверо, – ответил он, – я смогу бросить все и начать новую жизнь.

– Дом, все, что в нем, мою работу, твою…

– Не это главное.

– Новая жизнь, новые имена… Какое будущее ждет наших девочек?

– Самое лучшее, которое мы сможем им дать. Гарантий не было и раньше. Ни в чем нельзя быть уверенным в этой жизни.

Она подняла голову с его плеча и посмотрела ему в глаза.

– Неужели я смогу выдержать, когда он снова ПОЯВИТСЯ?

– Конечно сможешь.

– Я простой семейный советник, специализирующийся на проблемах поведения детей и отношений между ними и родителями. Я не героиня приключенческого романа.

– А я простой писатель-фантаст. Но мы сделаем это.

– Я боюсь.

– И я тоже.

– Но если я боюсь сейчас, откуда я возьму смелость взять в руки оружие и защищать своих детей от чего-то… от чего-то подобного?

– Представь, что ты героиня приключенческого романа.

– Если бы все было так просто.

– Некоторым образом… так это и есть, – сказал он. – Ты знаешь, я не очень силен во Фрейде, совсем не силен, но я думаю, мы решили быть самими собой. Ты – живой пример, после всего, что выпало на твою долю в детстве.

Она открыла глаза.

– Знаешь, мне легче представить себя советником по семейным проблемам, чем Кетлин Тернер из "Романа с камнем".

– Когда мы впервые встретились, – напомнил он, – ты не могла представить себя ни женой, ни матерью. Семья значила для тебя тюрьму, и камеру пыток. Ты никогда не хотела быть снова частью семьи.

Она открыла глаза.

– Ты научил меня этому.

– Я ничему тебя не учил. Я только показал тебе, как можно придумать хорошую семью, здоровую семью. Как только ты смогла представить ее, ты поверила в возможность иметь такую семью. А позже ты сама всему научилась.

Пейдж спросила:

– Значит жизнь – это наша выдумка, да?

– Каждая жизнь – как роман. Мы сами придумываем ее, идя вперед.

– О'кей. Я постараюсь быть Кетлин Тернер.

– Ты даже лучше.

– Как кто?

– Как Сигурни Уивер. Она улыбнулась.

– Жаль, что у меня нет такого же фантастического оружия, которое было у нее, когда она играла в "Риплей".

– Идем, посмотрим, на посту ли еще наша стража.

В гостиной он отпустил девочек от единственного незанавешенного окна и предложил им согреть воды для какао. В хижине всегда был запас основных продуктов, включая банку сухого молока с добавлением какао. Воздух еще не совсем прогрелся, поэтому им всем не мешало согреться изнутри. Кроме того, приготовление горячего шоколада было таким нормальным поручением, что могло помочь снять напряжение и успокоить их нервы.

Он посмотрел в окно, на крыльцо, на стоявший перед домом БМВ. Так много деревьев росло между хижиной и дорогой, что подъездная дорога в сто ярдов была полностью в тени, но ему все равно было видно, что никто ни на машине, ни пешком не приближался к их дому.

Марти разумно полагал, что Другой появится со стороны входа, а не сзади хижины. Во-первых, их домик граничит с обширными церковными владениями, которые занимали часть равнины и уходили в горы, что делало приближение к дому с другой стороны сравнительно трудным и долгим.

Судя же по прошлому поведению Другого, он предпочитал прямое нападение. Казалось, ему не хватало терпения для выбора стратегии. Он не думал, он действовал, что почти гарантировало им яростную атаку.

Эта черта могла стать фатальной ошибкой их врага. Во всяком случае, над этим стоило подумать.

Снег продолжал падать. Тени становились все чернее.

* * *

Из номера мотеля Спайсер сделал проверочный звонок в фургон наблюдения. После десятого гудка он повесил трубку и позвонил снова, но результат был тот же.

– Что-то случилось, – сказал он. – Они не могли уйти из фургона.

– Может, телефон у них не работает? – предположил Ослетт.

– Нет, гудки есть.

– Но, может, нет звонков.

Спайсер снова набрал номер, но снова никто на звонок не ответил.

– Пошли, – сказал он, хватая кожаную летную куртку и направляясь к двери.

– Вы куда собрались? – спросил Ослетт, – а разве вас больше не волнует, что их можно рассекретить?

– Уже рассекретили. Что-то случилось. Клокер надел твидовый пиджак поверх своего сногсшибательного оранжевого кашемирового свитера. О шляпе можно было не беспокоиться, она всегда была на нем. Засунув "Звездный трек" в карман, он тоже пошел к двери.

Последовав за ними с черным чемоданом в руках, Ослетт сказал:

– Но что могло случиться? Все шло так гладко.

На улице уже выпало много снега. Ветви елей и сосен приобрели новогодний вид.

Спайсер сел за "эксплорер", и через несколько минут они были на улице, где жили родители Стиллу-отера. Он показал своим спутникам их дом, когда до него оставалось полквартала.

На противоположной стороне улицы у обочины стояли две машины. Ослетт сразу же решил, что красный "Веселый фургон" и был постом наблюдения из-за непрозрачных окон с его задней стороны.

– А что здесь делает цветочный фургон? – поинтересовался Спайсер.