По замыслу Орфей должен был поразить Змееглава своим искусством на первом же привале, но пока все, что он читал, ощущалось на языке, как сухая бумага. Проклятье!

Шатер для Змееглава был, конечно, уже разбит. Пальчик всегда посылал вперед слуг, чтобы его господину не пришлось дожидаться в карете. Это был целый дворец из черной ткани, расшитой серебряными змеями, мерцавшими в лунном свете, словно по шатру ползут тысячи улиток.

А что, Орфей, если он тебя прямо сейчас позовет? разве ты не обещал его развлекать? В ушах Орфея звучали ехидные слова Зяблика: "Мой зять терпеть не может, когда не оправдывают его ожиданий".

Орфей зябко поежился и угрюмо уселся под деревом с очередной книгой, пока Осс сражался с палаткой.

Сказки для детей! Этого еще не хватало. Черт, черт, черт… Но… Минутку, это звучит знакомо… У Орфея часто забилось сердце. Фенолио! Да, это написал он. Вне всяких сомнений!

— Это моя книжка! — Короткие пальчики выхватили у Орфея томик. Перед ним стоял Якопо, выпятив губы и нахмурив брови — явно в подражание деду. Жестяного носа не было. Видимо, он ему надоел.

Орфей с трудом подавил желание тут же вырвать книгу из маленьких рук. Нет, это было бы неразумно. Будь приветлив с маленьким дьяволенком, Орфей!

— Якопо! — Он широко улыбнулся мальчику, с оттенком почтения, подобающего княжескому сыну, даже если сам князь мертв. — Это ваша книга? Тогда вы, конечно, знаете, кто написал эти сказки?

Якопо мрачно посмотрел на него:

— Старая черепаха!

Старая черепаха? Замечательное прозвище для Фенолио!

— Вам нравятся его сказки?

Якопо пожал плечами:

— Мне больше нравятся песни о Перепеле, но мать мне их не дает.

— Ах, как нехорошо с ее стороны! — Орфей неотрывно смотрел на книгу, которую Якопо собственнически прижимал к груди, и ладони у него взмокли от желания немедленно заполучить ее обратно.

Сказки Фенолио… Что, если они окажутся такими же действенными, как "Чернильное сердце"?

— Принц, а хотите… — ах, с каким удовольствием свернул бы шею княжескому отродью, — хотите, я бvду рассказывать вам истории о разбойниках, а вы за это одолжите мне книгу?

— Ты умеешь рассказывать истории? Я думал, ты торгуешь единорогами и гномами!

— И то и другое, принц! — "Я заставлю единорога проткнуть тебя насквозь, если ты сию же секунду не отдашь книгу", — подумал Орфей и скрыл темные мысли за еще более широкой улыбкой.

— Зачем тебе эта книга? Она для детей. Только для детей.

Проклятый маленький всезнайка!

— Я хочу посмотреть картинки.

Якопо открыл книгу и полистал пергаментные страницы.

— Они скучные. Одни звери, феи и кобольды. Я терпеть не могу кобольдов. Они воняют и похожи на Туллио. — Он посмотрел на Орфея. — А серебро у тебя есть?

Серебро. Яблочко от яблони недалеко падает, хотя он стал больше похож на своего покойного отца, чем на деда.

— Конечно. — Орфей развязал висевший на поясе кошель. "Ну погоди, княженок, — думал он. — Если эта книга действительно может то, на что я надеюсь, я тебе еще устрою сюрприз!"

Якопо протянул руку, и Орфей положил на нее монету с портретом его деда.

Маленькая ладошка оставалась требовательно открытой.

— Я хочу три!

Орфей сердито заворчал, и Якопо еще сильнее прижал книгу к груди.

Жадный маленький ублюдок! Орфей вложил ему в ладонь еще две монеты, и Якопо поспешно сжал кулак.

— Это за один день.

— За один день?

К ним подошел Осс. Из сапог у него торчали пальцы. Обувь мгновенно рвалась на этих слоновьих ножищах. Ну ничего, пусть пока босиком походит.

— Хозяин, палатка готова.

Якопо сложил монеты в кошель у пояса и благосклонно протянул Орфею книгу.

— Три монеты — три дня, — сказал Орфей, кладя ее за пазуху. — А теперь идите отсюда, пока я не передумал.

Якопо втянул голову в плечи, но через мгновение вспомнил, чей он внук.

— Как ты со мной разговариваешь, Четвероглазый? — пронзительно крикнул он и так сильно наступил Орфею на ногу, что тот вскрикнул. Солдаты, мерзшие под деревьями, насмешливо захохотали, а Якопо зашагал прочь — уменьшенная копия Змееглава.

Кровь ударила Орфею в голову.

— Ты телохранитель или кто? — рявкнул он на Осса. — Даже от шестилетнего ребенка не можешь меня защитить!

И, прихрамывая, пошел в палатку.

Осс зажег там масляную лампу и расстелил на земле медвежью шкуру, но Орфей, протиснувшись через узкий вход, сразу затосковал по своему роскошному дому.

— И все из-за Мортимера и его дурацкой игры в разбойники! — ругался он, кое-как устраиваясь на шкуре. — Я отправлю его в ад, и Сажерука с ним вместе! Они же у нас теперь неразлучны, как я слыхал. А если в этом мире ада нет, придется тебе, Орфей, его выдумать. Адский огонь, наверное, даже Сажеруку не понравится!

Выдумать. Орфей нетерпеливо раскрыл книгу, которую выторговал у жадного до денег чертенка. Медведи, кобольды, феи… Малыш прав, это детские сказки. Нелегко будет вычитать отсюда что-нибудь привлекательное для Змееглава, а ведь тот скоро его позовет. Кто еще будет его здесь развлекать в бессонную ночь?

Опять кобольды. У старика к ним, видимо, слабость. Сентиментальная история о любви стеклянной девушки… Русалка, влюбившаяся в принца, — этим даже Якопо не заинтересуешь. Черт возьми, неужели разбойники здесь вообще не упоминаются? Или хотя бы крик перепела? Да, вот это было бы здорово: зайти в шатер Змееглава и вычитать у него на глазах врага, за которым он так долго гонялся. Чего тут только нет: дятлы, соловьи, даже говорящий воробей, — но ни единого перепела. Пропади все пропадом! Неужели он зря потратил три монеты? Носощипы... Ну что ж, этих созданий можно будет напустить на Якопо. А это что? Минутку… "В самом темном месте леса… — Орфей беззвучно зашевелил губами, — там, куда не забирались даже кобольды в поисках грибов…"

— Да уж, малоприятное тут место, хозяин! — Рядом с ним вдруг оказался Халцедон, нахмуренный и мрачный. — Как вы думаете, долго еще продлится наше путешествие?

Стеклянный человечек с каждым днем терял прозрачность. Может быть, ему не хватало бесконечных ссор с предателем-братом. А может быть, все из-за того, что он без конца ловил мокриц и личинок и с явным удовольствием поглощал.

— Не мешай! — отмахнулся Орфей. — Ты что, не видишь, что я читаю? И что у тебя снова за крыло на куртке налипло? Я же запретил тебе есть насекомых. Может, прогнать тебя в лес к твоим диким родственникам?

— Нет! Ни в коем случае! С моих уст не сорвется больше ни единого слова и ни одно насекомое в них не войдет! — Халцедон поклонился аж три раза подряд. (Орфею нравились его повадки.) — Позвольте лишь последний вопрос. Это та самая книга, что была у вас похищена?