Хозяин стоял в дверях таверны (в неизменной компании щенка и ягненка) и наливал в стакан новую порцию рецины.

— Это вино мне особенно удалось, — сообщил он. — Не желаете ли попробовать?

Я с готовностью поднял стакан.

— Да здравствует Англия! — провозгласил хозяин.

— Благодарю вас, — поклонился я. — И да здравствует Греция!

После чего мы обменялись прощальными рукопожатиями и покинули гостеприимную таверну.

7

Летом в Афинах стоит страшная жара. Жарко настолько, что весь город предпочитает с полудня и до четырех часов дня погружаться в сон. Магазины в это время закрыты, кафе стоят пустыми, а большая часть горожан проводит время в собственных постелях.

Я так и не смог принять сиесту. Мне это казалось непозволительной тратой времени. Поэтому, проглотив в обед несколько ломтиков красной дыни (поверьте, это единственное, что можно съесть в такую жару), я отправлялся поплавать в Фалеронской бухте.

Море в это время года спокойное и теплое. Вода настолько чистая, что можно разглядеть белое песчаное дно, на котором играют преломленные солнечные лучи. Как правило, пляж выглядит пустынным, поскольку греки не слишком большие любители морских купаний. Кроме того, у местного населения существует глупое суеверие: они полагают, что купаться можно лишь после того, как созреют дыни. Таким образом, апрель и май выпадают из купального сезона — несмотря на то, что солнце в эти месяцы греет сильнее, чем у нас в августе. К тому же времени, когда наступает настоящее пекло, греки уже так долго откладывают купание, что, похоже, и вовсе о нем забывают.

Вот так и получалось, что я оказывался на пляже в гордом одиночестве. Боже, какое это удовольствие — иметь в единоличном распоряжении целую бухту! Песок на берегу настолько раскалялся, что я вынужден был бегом бежать к кромке прибоя. Здесь можно наконец передохнуть и не спеша войти в воду — слишком теплую, чтобы охладить разгоряченное тело.

Далеко на юге лежит остров Эгина — голубое пятно в полуденном мареве. А на западе тянется каменистая береговая линия, уходящая к Коринфу. Перевернувшись на спину, я медленно дрейфовал в прозрачной голубой воде. И все время у меня перед глазами стоял Гиметт, подпирающий своими могучими отрогами знойное небо. Гора эта, как и в древние времена, служит обиталищем пастухов, которые песнями свирелей созывают разбредающиеся отары. Пчелы, как и тысячи лет назад, собирают мед с дикого тимьяна, которым заросли склоны Гиметта. И хотя весь мед в Греции называется «гиметтским», вам, если вы действительно хотите получить натуральный душистый мед, надо идти к тем ульям, что стоят в тени могучей горы.

Интересная мысль пришла мне в голову во время моего последнего купания в бухте. Я осознал, что недели, проведенные в Афинах, были по-настоящему счастливым временем. Я посетил Марафон, осмотрел храм Посейдона на мысе Суний, побывал на серебряных рудниках Лавриона. Казалось, вся моя программа выполнена, но я не испытывал желания расставаться с Афинами. Этот город навсегда останется в моей памяти как одно из самых прекрасных мест на земле.

Следуя маршруту святого Павла, я отправляюсь из Афин в Коринф и там — благодаря раскопкам американских археологов — вижу город, в котором проповедовал апостол. Я взбираюсь на вершину Акрокоринфа и встречаю грека, который поведал мне кое-что интересное о местных суевериях. Придя в Кенхреи, я с грустью вижу, что некогда оживленный порт превратился в заброшенную гавань.

1

Еще не было и шести утра, когда я выехал в Коринф. Это была вынужденная мера, ибо позже жаркое солнце сделало бы поездку невыносимой. Менее чем через час мы добрались до залива, своей невозмутимой гладью напоминавшего какое-нибудь внутреннее озеро. Остров Саламин — голубой в этот утренний час, как выращенный в оранжерее виноград — похоже, непонятным образом приблизился к морю. Вдалеке, на самой границе с морем, стоял сияющий в утренних лучах маленький городок Элевсин. От Афин до Элевсина протянулась дорога, которой в древности шли желающие принять участие в мистериях. Толпы людей двигались ночью, освещая путь факелами. Руины древнего города занимают огромную площадь у подножия холма, но еще пятьдесят лет назад они скрывались под землей. Сейчас, однако, их раскопали и повсюду в огромном количестве разбросаны обломки мраморных колонн и плиты дорожного покрытия.

Павел находился в Афинах летом или осенью, то есть как раз во время проведения Великих мистерий. Весь город был полон людей, желавших принять участие в этом священном празднестве. Малые мистерии (которые праздновались в Агре) являлись подготовкой к полной инициации, обычно проводились в весеннее время в храмах, посвященных Деметре и Коре. В связи с проведением мистерий во всей Греции объявлялось перемирие сроком на два месяца.

С трудом верится, что Павел, находясь летом в Афинах, мог проигнорировать такое событие, как мистерии — самое значительное религиозное празднество. Он наверняка наблюдал, как в полнолуние на четырнадцатый день месяца боэдромиона многочисленная процессия направлялась из Элевсина в Афины. Элевсинские жрецы в сопровождении почетного эскорта доставляли священные реликвии в Элевсинион — храм у подножия Акрополя. На следующий день иерофанты объявляли начало мистерий. Обязательным условием допуска к инициации являлись непричастность к убийствам и владение греческим языком (варвары не допускались на празднество). Вслед за этим следовал обряд очищения через омовение в Фалероне и принесение в жертву свиньи. После чего, дождавшись ночи, священная процессия двигалась в Элевсин.

Я посетил развалины, умудрившись сначала в них заблудиться. Большой зал, конечно же, я нашел безошибочно. Ведь это одни из самых знаменитых руин Греции. Это, кстати, единственный греческий храм, предназначенный для собраний, ибо главные церемонии Элевсинских мистерий — в отличие от прочих религиозных празднеств — проводились за закрытыми дверьми.

Главный зал представлял собой крытый театр, способный вместить около трех тысяч человек. Испытания, через которые проходили соискатели посвящения, должны были проходить на глазах у всех, кто посетил мистерии. Что же собой представляли эти мистерии? Ранее считалось, что жрецы вели кандидатов по подземным переходам, где происходили пугающие встречи с духами, и наконец выводили инициируемого на свет дня. Однако раскопки, проведенные в районе Элевсина, не обнаружили ни подземных ходов, ни каких-то механических приспособлений, которые могли бы имитировать появление духов. Элевсин и поныне, по истечении многих столетий, строго хранит свои тайны — столь же надежно, как это делали сами участники инициаций.

В классические времена Элевсинские мистерии не раз подвергались язвительной критике, например со стороны Лукиана. Хватало насмешников и скептиков, но тем не менее никто не выдал тайну обрядов. И до сих пор мы можем лишь догадываться, что же творилось за закрытыми дверями в Главном зале храма Деметры, Телестериона.

Многие греческие философы, включая Платона, с большим уважением относились к церемониям мистерий. По словам Цицерона, он учили людей «не только жить счастливо, но и обрести надежду в смерти».