персидских кораблях, в состоянии атаковать мою выстроившуюся на берегу фалангу?

– Думаю, нет.

– Можешь быть уверен, – заявил Леоннат. – Им такое и в голову не взбредет. А если только попробуют, то мы разобьем их прежде, чем они ступят на сушу.

– Правильно, – подтвердил Александр. – И потому они на такое не решатся.

– И в то же время, – продолжил Неарх, уже поняв замысел царя, – они не могут оставаться в море вечно. Чтобы усилить свои корабли, они увеличили число гребцов, но, таким образом, не оставили там свободного места для чего-либо еще. Они не могут готовить пищу, у них не хватит пресной воды, они почти полностью зависят от снабжения с берега.

– Чего им не позволит наша конница, – заключил Александр. – Мы будем патрулировать все побережье, а особенно все устья рек и ручьев, все родники. Очень скоро персы там, в море, останутся без пищи и воды, под палящим солнцем. Они иссохнут от жажды и измучаются от голода, в то время как у нас не будет недостатка ни в чем. Евмен организует установку стенобитных машин, Пердикка и Птолемей возглавят атаку на восточную стену Милета, как только машины пробьют брешь. Кратер при поддержке Филоты бросит конницу вдоль берега, чтобы помешать кораблям причалить; Парменион двинет тяжелую пехоту для подкрепления других операций, а Черный подаст им руку. Правильно я говорю, Черный?

– Несомненно, государь.

– Ну и прекрасно. Неарх и Карилай будут с пехотой охранять вытащенные на берег корабли, и моряки тоже вооружатся. В случае необходимости выроют ров. Милет должен скоро пожалеть о том, что передумал сдаваться.

Глава 14

Уже в разгаре была весна, и южное солнце высоко поднималось на небосклоне. Вдобавок погода стояла безоблачная, и море лоснилось, как масло.

С вершины горы Латмос Александр, Гефестион и Каллисфен любовались величественным зрелищем, открывавшимся перед их взором. Справа шпорой выдавался в море мыс Микале, а за ним виднелся силуэт большого острова Самос.

Слева выпирал массивный Милетский полуостров. Город, двести лет назад разрушенный персами за то, что посмел восстать против их владычества, позже был великолепно отстроен своим выдающимся сыном архитектором Гипподамом, который спроектировал его по строгому плану, по прямоугольной решетке с главными «широкими» улицами и второстепенными «узкими» для движения по кварталам.

На самом высоком месте были сооружены из роскошного мрамора храмы акрополя, расписанные блестящими красками, разукрашенные бронзой, золотом и серебром, с величественными статуями, горделиво возвышающимися над обширным заливом. В центре была разбита широкая площадь, сердце политической и экономической жизни города, куда сходились все дороги.

Невдалеке от берега, как часовой при входе в широкий залив, виднелся островок Лада.

На самой северной оконечности, рядом с устьем Меандра, громоздились корабли Неарха. Их вытащили на сушу и защитили рвом и частоколом на случай высадки неприятельской пехоты.

Триста кораблей Великого Царя посреди залива казались издали игрушечными корабликами.

– Невероятно! – воскликнул Каллисфен. – На этом участке моря, в пространстве, которое можно обозреть взглядом, когда-то решилась судьба персидских войн: этот островок близ города и есть Лада, где флот восставших греков был уничтожен персами.

– Сейчас Каллисфен устроит нам урок истории, какими его дядя пичкал нас в Миезе, – проворчал Гефестион.

– Помолчи, – одернул его Александр. – Не зная прошлого, не поймешь настоящего.

– А там, на мысе Микале, – невозмутимо продолжал Каллисфен, – двадцать пять лет спустя наши отплатили персам. Греческим флотом командовал спартанский царь Леотихид, а персы вытащили свой на берег.

– Любопытно, – сказал Гефестион. – А сегодня роли поменялись.

– Да, – согласился Александр, – и наши люди, удобно устроившись в тени, едят свежий хлеб, а персы на кораблях три дня жарятся на солнце и питаются сухарями, если у них еще остались сухари. Потребление воды уже ограничили до одного или двух черпаков в день. Им придется принять решение: или напасть, или убраться отсюда.

– Смотри! – привлек его внимание Гефестион. – Наши осадные машины двинулись. Еще до вечера они будут под стенами города, а завтра начнут ломать укрепления.

В этот момент прибыл верховой гонец от «Острия» с сообщением.

– Государь! Донесение от генералов Пармениона и Клита, – объявил он, протягивая табличку.

Царь прочел:

Парменион и Клит – царю Александру

Здравствуй!

Варвары сделали три попытки высадиться в разных местах побережья, чтобы запастись водой, но были отбиты.

Желаем пребывать в добром здравии.

– Великолепно! – обрадовался Александр. – Все идет так, как я и предполагал. Теперь можем даже спуститься.

Ударив Буцефала пятками, он спустился по тропинке к заливу, чтобы подойти поближе к колонне стенобитных машин, двигавшейся по дороге в направлении Милета.

Там его встретил Евмен:

– Ну что? Как смотрится снизу?

– Изумительно, – ответил за Александра Гефестион. – Видно, как персы подрумяниваются на медленном огне. Скоро будут готовы.

– А знаете, кто к нам приехал?

– Нет.

– Апеллес. Он закончил конный портрет и хочет показать его тебе, Александр.

– О боги! Мне сейчас не до картин. Я занят войной. Поблагодари его, заплати и скажи, что мы увидимся, когда у меня будет время.

– Как хочешь, но у него случится разлитие желчи, – предупредил Евмен. – Ах, забыл: о Мемноне никаких известий. Совсем никаких. Он словно растворился.

– Не верится, – сказал царь. – Этот человек слишком хитер и чересчур опасен.

– Дело в том, что никто из нас никогда его не видел. Никто не знает его в лицо. Говорят даже, что в бою у него не было никаких знаков отличия. Он сражался в коринфском шлеме без гребня, полностью закрывавшем лицо, оставляя лишь глаза. Трудно опознать человека по одному взгляду в сумятице сражения.

– Конечно. И все же это исчезновение меня не убеждает. Вы разыскали греческого врача, который его лечил? Парменион говорит, что он из Абидоса, некто Аристон.

– Он тоже исчез.

– Вы наблюдаете за его домом в Зелее?

– Там больше никого нет. Одни слуги.

– Не прекращайте поисков. Этого человека следует опасаться больше всего прочего. Это самый опасный из наших противников.

– Сделаем все возможное, – ответил Евмен и зашагал вслед за машинами.

– Погоди! – окликнул его Александр.

– Слушаю тебя.

– Ты сказал, что здесь Апеллес?

– Да, но…

– Я передумал. Где он?

– Внизу, в морском лагере. Я приготовил ему шатер и ванну.

– Ты поступил правильно. Увидимся позже.

– Но что…

Не успел Евмен закончить фразу, как Александр уже галопом помчался в направлении морского лагеря.

Апеллеса очень раздражало, что никто здесь им не восхищается. Среди этих неотесанных личностей не нашлось практически никого, кто относился бы к нему как к величайшему художнику современности. Зато окружающие, забыв обо всем, воздавали должное Кампаспе, которая обнаженная купалась в море, а потом разгуливала в коротеньком военном хитоне, едва прикрывавшем лобок.

Он обрадовался, когда, спешившись, к нему с