субъективные представления посредством воздействия невидимых частиц на наши чувства.<…> Высший принцип Локка гласит: nihil est in intellectu, quod non ante fuerit in sensu (лат.: нет ничего в интеллекте, чего раньше не было бы в ощущениях, в чувствах)» (Философский энциклопедический словарь).

Словарь «Психология» добавляет к этому: «В истории психологической мысли заняло важное место, противопоставив рационализму и априоризму Декарта, учение о происхождении всех идей из опыта (эмпиризм). В локковском понимании в опыте объединялись как чувственные впечатления от внешних объектов, так и то, что непосредственно испытывает индивидуальная душа в процессе собственной деятельности. Согласно Локку, исходными в структуре разума являются простые идеи ощущений и столь же простые идеи рефлексии как целенаправленности субъекта на свой внутренний мир.

Сознание – это восприятие человеком происходящего в его собственном уме.

Данное положение Локка стало отправным для развития интроспективной психологии. Обосновав положение о том, что нет врожденных идей, но идеи любой степени сложности являются продуктом переработки простейших, Локк ввел в психологию принцип развития. Среди простых идей выделялись “удовольствие” и “боль”, из которых возникает все богатство эмоций» (Психология).

Я вовсе не случайно подряд цитирую словари. По сути, именно с Локка начинается естественнонаучная парадигма современной психологии. И ничто лучше словарей не показывает, что же она взяла из всего богатства Локковских мыслей. А то, что в приведенных отрывках все «парадигмально», я думаю доказывать не надо.

С Локком все не так просто, как может показаться. Вовсе не случайно основатель русской культурно-исторической школы психологии К.Д.Кавелин считал его и Канта основателями психологии. Но это требует отдельного разговора и даже, пожалуй, исследования. Пока же я ограничусь тем видением психологии Локка, которое утвердилось в правящей психологической парадигме.

Вот что можно узнать о психологии Локка из «Истории психологии» Ярошевского:

«Модель “чистой доски” отстаивал Локк, выступивший главным критиком картезианской концепции врожденных идей.

За решительной критикой врожденных идей осталось незамеченным внутреннее родство локковского учения о сознании с декартовским. Оба строились на предположении, что единственным предметом разума (понимания) служат находящиеся “внутри нас” идеи, а не внешние объекты. Вместе с тем не может быть мыслей (образов, представлений и т. д.), о которых сам человек не имел бы знания. Локковская “идея” являлась внутренним психическим объектом, эквивалентным декартовским “мыслям”.Природу психического оба понимали идентично. От Декарта к Локку перешел постулат “Сознание есть восприятие того, что происходит у человека в его собственном уме”, ставший символом веры интроспекционизма. Опыт, согласно Локку, образуется из двух источников: ощущений и рефлексии. Термин “рефлексия” обозначал “внутреннее восприятие” деятельности нашего ума, когда он занимается приобретенными им идеями» (Ярошевский. История психологии, с.124).

Что еще необходимо сказать о психологии XVII века, так это то, что она рождает понятие ассоциации идей. Приверженцами этого понятия были и Декарт, и Лейбниц, и Спиноза, и Гоббс. «Но ни Декарт, ни Гоббс, ни Спиноза – истинные создатели механической модели ассоциации – еще не нашли для нее соответствующего термина. Он был предложен Локком, введшим в 4-м издании своего “Опыта о человеческом разуме” специальный параграф “Об ассоциации идей”.С тех пор термин “ассоциация” становится одним из самых употребительных в психологическом лексиконе. Механизм ассоциации Локк трактовал по-декартовски.“Все они, – писал он про ассоциации, – есть, по-видимому, лишь цепи движения в жизненных духах, которые, пущенные однажды в ход, продолжают идти теми путями, к которым привыкли”.Однако связи идей по ассоциации Локк противопоставлял связям на основе разума и роль первых в общей механике душевной жизни оценивал как пагубную. В них Локк видел “неверные и неестественные сочетания идей”, “некоторый вид сумасшествия”.

Ассоциации происходят от случая или обычая и не имеют разумного основания. Они наблюдаются, когда “идеи, сами по себе вовсе не родственные, в умах некоторых людей соединяются так, что очень трудно разделить их. Они всегда сопровождают друг друга, и, как только одна такая идея проникает в разум, как сейчас же появляется соединенная с ней идея; а если таким образом соединено более двух идей, то вместе показывается все неразлучное всегда скопище”.

Ассоциациями как противоестественными сочетаниями идей Локк объяснял религиозные предрассудки, непримиримые противоречия между философскими школами и политическими партиями. Считая их причиной большей части (если не всех) заблуждений в мире, Локк призывал педагогов и политиков предупреждать появление ассоциаций, расторгать их во имя разума. Однако предубеждение Локка против ассоциаций как связей, противоположных разуму, было преодолено, и они на два столетия заняли господствующее место в психологической теории» (Там же, с.134–135).

XVIII век

Восемнадцатый век – Век разума, как он сам себя кичливо называл – это, прежде всего, Просвещение. Что это такое? Общественное движение и явление сознания, родившееся в борьбе с Церковью. Однако борьба с церковью в восемнадцатом веке – это уже совсем не то же самое, что борьба с нею в веке шестнадцатом. Поэтому Просвещение борется скорее не с церковью, а с пережитками религиозного мировоззрения. Как пишет ярковыраженный представитель естественнонаучной парадигмы: «Оно было направлено против всего, что препятствовало росту науки и научного мировоззрения» (Ярошевский, История психологии, с.145).

По сути же, мы вполне можем говорить, что задача Просвещения – это война не на жизнь а на смерть против любых врагов укреплявшегося научного сообщества. И война жестокая и кровавая, как и полагается быть войне за власть в обществе. Кончается она в восемнадцатом веке Великой французской революцией со всеми ее ужасами. А затем террором, революциями и опустошительнейшими войнами за разумное общество по всей Европе и Америке на протяжении двух столетий… Почему? Может быть, подсказкой явится отношение просветителей к культуре и прошлому, явственно проступающее сквозь строки одного из виднейших английских просветителей историка Болингброка:

«…почти во всем мной сказанном я противопоставил себя величайшим именам в философии. Однако в тех случаях, когда должно им противоречить, когда человек обязан отвергнуть интуитивные знания, нет места колебаниям.

…Бэкон, Декарт и Локк очистили эту область знания от многочисленных сорняков, но ее может вновь захватить новая поросль, выросшая из старых корней, которые великие либо не потрудились вырвать, либо помогли сохранить. Метафизика может не только удержать, но и укрепить, расширить свою империю. Высокомерное сумасбродство Платона и помпезная болтовня Аристотеля могут вновь распространиться по свету с не меньшим, чем прежде, успехом, насаждаемые теми корпорациями ученых и философскими школами, которые заслужили в свое время название достопочтенного бедлама…» (Болингброк, с.268–269).

Психологическая пружина, движущая сообществом ученых, отнюдь не истина. По крайней мере, вырвать с корнями поросль того, с чем я не согласен – выглядит гораздо сильнее…

Что