она ему. — Не смей ко мне подходить, ничтожество!

Она яростно хлопнула дверью и побежала через затормозивший поток машин на другую сторону дороги.

— Чего встал, урод?! — крикнул ему остановившийся рядом мужик с пассажирского кресла, несколько раз ударив по крыше автомобиля щеткой.

Антон резко рванул с места, чудом не задев объезжавшую его машину.

Света шла быстрым шагом по проспекту, ветер задувал в лицо крупные снежинки. До дома было еще далеко, но ей не хотелось садиться в автобус. Что-то странное происходило в ее душе, ей было нестерпимо стыдно и больно за Диму, но в тоже время она яростно оправдывала себя, заставляя поверить в то, что это он был виноват. Но снежный ветер все настойчивее отгонял эти мысли, оставляя ее перед самой собой, перед проснувшейся не к месту совестью. В сумочке зазвонил телефон, это был Дима.

— Я тебя вижу, — весело сказал он, слева от нее просигналила машина.

— Дима! — чуть не плача воскликнула она и остановилась, не зная, что делать.

— Что случилось? Иди в машину.

— Я… я не хочу…

— Не понял, — напрягся он.

— Дима, прости меня, прости, пожалуйста, — сказала она, боясь подойти к машине, остановившейся в пяти метрах от нее у обочины.

— За что? — его голос дрогнул, чувствовалось, что внутри него все напряглось.

— Я тебе изменила, — наконец решилась она. — Я давно хотела это сказать, но не решалась. Дима,

мне так стыдно, я не знаю, не знаю, зачем я это сделала. Зачем… зачем? Я хотела тебе отомстить. Да, отомстить!

— Постой, остановись! — резко осек он ее торопливую речь. Он вышел из машины и медленно подошел к ней. Глаза его пылали, а по лицу пробегала нервная дрожь, — кто он?

Света безвольно опустила телефон, глядя в глаза мужу. Руки ее дрожали, и телефон упал в снег. Он поднял его и положил в карман своей куртки.

— Это Антон? — спросил он, пряча от нее свои руки, сжатые в кулаки.

— Да, — прошептала она, инстинктивно прижимая руки к лицу, боясь его удара, хотя он никогда не позволял себе распускать руки, даже в минуты самых диких ссор.

Он отошел в сторону и принялся ходить взад и вперед, что-то бормоча под нос. Она смотрела на него со страхом и болью, ей хотелось провалиться сквозь землю. Она боялась, боялась и надеялась, что он не простит, она не хотела, чтобы он ее простил.

— Зачем ты мне это сказала? Зачем ты мне это сказала?! — почти крича, спросил он, подбежав к ней.

— Затем, что я больше не могу врать! — крикнула она ему в ответ. Проходившие мимо пешеходы прибавили шагу, не желая впутываться в их разборки. — Это было два года назад, несколько раз.

Она шумно выдохнула, освобождаясь от гнета.

— Это закончилось?

— Да, конечно, закончилось. Я не жду от тебя прощения. Я думаю, что мы должны развестись.

— Нет, я так не думаю, — покачал он головой.

— Почему? Ты хочешь жить со мной дальше?

— Да, хочу.

— Но почему?

— Потому, что я тебя люблю, — ответил он, ломая в руках свою шапку, ему хотелось разломать телефон или сломать ключи от машины, но он сдерживался, лишь частая дрожь пробегала по его телу, сбивая напряжение.

— Но я не хочу, — ответила она.

— Почему? Ты меня не любишь?

— Люблю. Но я не хочу больше с тобой жить, не хочу, — повторила она навязчивую мысль, сейчас она видела ее ясно, полностью покоряясь.

— Нет, — покачал он головой.

— Что нет?

— Я тебе развод не дам, — глухо ответил он и пошел к машине. — Поехали домой.

— Я сама дойду.

— А про дочь ты забыла? — крикнул он, с силой ударяя по крыше автомобиля.

— Нет, не забыла, — прошептала она и поплелась к машине.

18.

Даша сидела в своей комнате на кровати, рядом лежал Ларс на старой простыне. Из-под бинта просачивалась темно-желтая жидкость, стекая по выбритому телу на простыню, оставляя неприятные разводы. Даша боялась его погладить, чувствуя, как от каждого ее прикосновения кот дергался, жалобно пища, поэтому она просто сидела не в силах приняться за уроки. За стенкой в полголоса переговаривались родители, Даша слышала почти все, и от этого у нее сильнее сжималось сердце, а руки сжимали связки ключей, которые она незаметно собрала у себя.

Света затолкала последнюю вещь в чемодан и устало села на кровать. У окна стоял Дима, спиной к ней, глядя невидящим взглядом на разыгравшуюся метель за окном.

— Зачем? — глухо спросил он.

— Что зачем? — она не поняла его вопроса, находясь в прострации. Принятое решение, еще недавно такое незыблемое, логичное и единственно верное, теперь пугало ее. Ей хотелось, чтобы он ничего не говорил, но в душе она желала, чтобы он что-нибудь сделал, хоть что-нибудь, а не стоял так, как истукан.

— Зачем ты это делаешь? — глухо повторил он вопрос.

— Я тебе все объяснила. Я не хочу больше говорить на эту тему, — скороговоркой ответила она.

— Это не ответ. По-моему, у нас и так достаточно проблем.

— Вот только не надо меня во всем обвинять! — повысила она голос и стала закрывать чемодан, но набитый доверху чемодан не хотел закрываться, — может, поможешь мне?

— Нет, — ответил он. — Скажи честно, зачем это тебе?

— Мне? — она неприятно рассмеялась. — Мне? Мне ничего не надо, ничего.

— Ты о Даше подумала? Ладно я, меня ты не любишь, но в чем виновата наша дочь?

— Вот только не надо меня этим шантажировать! — вскричала она, бешено глядя на его спину. — Не надо, она уже взрослая и все поймет.

— Нет, не поймет, — покачал он головой, прислонив лоб к холодному стеклу. — Не поймет.

— Да? Ты так думаешь? Отлично! — завелась она. — А ты сам то что? Ты хоть что-нибудь сделал? Сделал?

— А что я должен был сделать?

— Да хоть что-нибудь! — Она кое-как закрыла чемодан и вышла с ним из комнаты. В коридоре послышались звуки торопливого одевания. — Где мои ключи?

Ответа не последовало. Раздраженная Света влетела в уличной одежде в комнату, цокая каблуками сапог, и толкнула в спину Диму.

— Ты куда дел мои ключи?

— Какие ключи, — он повернулся к ней, глядя на нее холодным взглядом.

— Да, действительно, это же не моя квартира, — расхохоталась она. — Открой дверь.

— Тебе надо, ты и открывай, — ответил он и отвернулся.

— Ты что не понял, открой дверь! — еще громче сказала она.

В дверях появилась Даша, лицо ее дергалось от еле сдерживаемого рыдания.

— Мама, ты куда? — спросила она, держась за косяк двери.

— Даша, — выдохнула Света. — Я поживу пока у бабушки. Ты не знаешь, где мои ключи? Открой мне дверь, пожалуйста.