людей дрожали, к этому времени ещё пятеро пытались убежать, но были расстреляны в спину. Трусы и неудачники! Пройдёт ночь, и утро возвестит всех о его, именно его величии! Торговля наркотиками, оружием…детьми! Всё станет его! Если только эти поганцы перестанут дрожать и бояться каждого шороха!

Когда свет на складе стал мерцать и работать с перерывами, Эдвард разозлился. Он столько денег вгрохал в то, чтобы обеспечить это место бесперебойным источником света, один только подвал чего стоит!

— Б Быстропошёл вниз и всё проверил! — закричал он, взяв первого попавшегося человека за воротник, сильно встряхнув. — Свет должен гореть постоянно!

И ведь он ни за что не признается, что боится темноты. Место, что называют территорией Питона, который ждёт момента, чтобы вонзить свои зубы в твою плоть. Территория того, кто смотрит на тебя из глубин Ада, сковывая холодом Смерти.

На несколько секунд лампочки снова загорелись ярким светом, после чего несколько из них лопнули, погружая часть помещения во тьму. Причём единственный вход оказался именно что во тьме.

Трое человек не выдержали, начав поливать ту сторону огнём. Громкий крик Эдварда они не слышали, пока тот грубо не отбросил их назад, особо тупому врезав трубой по голове.

— Не стрелять без приказа! — заорал он, но ещё несколько лампочек, лопнув одновременно, заставили его молчать и тяжело дышать. В душу стал проникать страх.

Темнота была недалеко от первых баррикад, тот хаос, который царил в первых рядах тяжело было объяснить. Те, кто стоял там в ужасе отбегали назад, и, если бы не ступор Эдварда, уже был бы отдан приказ на расстрел.

Где-то в глубине темноты медленно стало вырисовываться фигура, в тёмно-синей мантии с капюшоном. Фигура стояла, опустив голову, обе его руки покоились на рукояти катаны, на которую он опирался как на трость. На складе царила тишина, и в этой тишине доносились тихие звуки, словно кто-то пел холодным, словно мёртвым, голосом:

Dori me interim adapare dori me

Ameno ameno lantire lantireno dori me

Ameno omenare imperavi ameno

Dimere dimere mantiro mantiremo ameno…

С каждым словом температура на складе становилась всё ниже, люди уже начали выдыхать пар, словно они сейчас на леднике. Фигура, убрав правую руку от рукояти и с какой-то гордостью рассматривая свою ладонь, злобно оскалилась, и наконец подняла голову. Капюшон пусть и закрывал его волосы, но лицо было видно, и на людей, с молодого лица смотрели два ярко-голубых глаза, в которых было видно лишь одно — Смерть.

— СТРЕЛЯЙТЕ! СТРЕЛЯЙТЕ Я СКАЗАЛ!

Склад наполнился звуками стрельбы, люди поливали огнём своего врага… Только вот это не приносило толка. Меч за мгновение до первого выстрела покинул ножны, и теперь кружился в руках молодого парня. Уйдя в сторону от выстрелов, он просто махнул мечом, словно собираясь его бросить, но вместо этого, от меча отлетело несколько пуль, убивших троих людей сразу. Чем ближе он подходил к людям, тем больше свет пропадал, погружая в темноту всё больше пространства, приближаясь ко второй линии защиты. Люди просто не могли двигаться, пытаясь расстрелять того, кто вызывает у них страх, но из-за того, что тот отбивал всё мечом или просто уходил в сторону, ничего не помогало. Наоборот, некоторые люди застреливали даже своих, не обращая внимания на линию огня.

Взмах меча, и люди как в замедленной съёмке смотрели, как брызнула кровь, после чего человек падает на спину с разрезанной грудной клеткой. Страх сковал всех с новой силой, особенно когда прямо из воздуха появились новые клинки, пронзая всех, кто был рядом. Но самый большой страх сковал Эдварда. Он буквально ощущал, как ледяные клыки страха тянутся к его сердцу, а горло сжимают такие же ледяные руки. И он убежал, в свою собственную каморку, трясущимися руками пытаясь открыть ящик стола. Ящик упорно не открывался, а его мозг воспринимал громкие крики отчаяния и страха, постепенно стихающие выстрелы.

В ярости Эдвард опрокинул стол, отчего ящик открылся, и оттуда вывалился револьвер Colt Python, специально приобретённый им для того, чтобы убить этого чёртового монстра. К тому времени, как он смог взять его в свои дрожащие руки и проверить барабан — всё уже стихло. Едва заметное окно, через которое он смотрел наружу ничего не показывало. Было слишком темно.

— НУ ДАВАЙ! ВЫХОДИ УБЛЮДОК! Я САМ УБЬЮ ТЕБЯ! Я ОТОРВУ ТЕБЕ ГОЛОВУ И ПОКАЖУ ВСЕМ, ЧТО ТЫ ВСЕГО ЛИШЬ ОБЫЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК!

Тишина нагнетала всё сильнее, Эдвард постоянно оборачивался, искал свою цель, держа в потных ладонях пистолет. Лёгкий стук заставил его в страхе обернуться и выпустить все патроны. И да! Он попал! Все шесть патронов попали в его цель, прямо в грудь, где у него должно быть сердце. Но вместо того, чтобы упасть, парень лишь хмыкнул, проведя рукой по ранам. После чего исчез. Сильнейшая боль, и Эдвард упал.

Просыпаясь, он ощутил сильную боль в голове и руках, которые сейчас были стянуты за спиной. Точнее, привязаны к стулу, и достаточно сильно, отчего кровь плохо поступала, и руки начинали болеть. Кляп во рту мешал что-либо говорить, а сказать он хотел многое, особенно когда понял, что перед ним сидит ОН. Ледяные глаза смотрели на него, рассматривали, словно взвешивали.

— Помнится, первое время я не понимал, почему в большинстве своём те, кто распространяет эту дрянь, не пользуются ей сами? — голос был таким же холодным, как и его взгляд. — А потом дошло. Зачем употреблять то, что сам и изготавливаешь? Это ведь для них, для всяких неудачников. А мы, чуть ли не подобные богам достойны только лучшего. И меня это жутко раздражает. Вы не люди, и не боги. Всего лишь ничтожные существа, получившие власть над умами людей.

Оскал на лице парня был поистине дьявольским, заставляя Эдварда трястись, а его сердце стучать как сумасшедшее. Перед глазами всё стало плыть, в ушах появился шум, а по телу стало разгораться тепло, эйфория. Что это с ним?

— Несмотря ни на что, эти ваши психотропные вещества имеют кое-что хорошее. Мне не придётся использовать свои иллюзии, чтобы замучить тебя до смерти. По идее, ты уже должен ощущать воздействие на свой организм, особенно если учесть то количество, что я тебе ввёл.

Освободив Эдварда, парень схватил его за шиворот, и потащил по полу, тихонько что-то напевая. А тот даже не мог встать на ноги сам, они его не держали толком. Впрочем, это ему не потребовалось. Через несколько секунд его поставили на ноги, и