Я пыталась найти пары к носкам. Очень многим пары не хватало. Я внезапно почувствовала страх: вдруг я потеряю Стива? И этот момент с носками превратился в прекрасную сцену с Энджи Хармон после того, как ушел любовник ее героини. И да, в качестве реквизита использовали носки моей семьи (на что они не замедлили пожаловаться).

Я у них и фразы ворую. У Джулии, моей младшей дочери, как-то вечером было ужасное настроение: «Ненавижу среднюю школу». Я попыталась ее успокоить и сказала: «Давай я тебе приготовлю что-нибудь вкусненькое. Что бы ты хотела съесть?» Она ответила: «Людей». Лоррейн Бракко (играет Анджелу Риццоли) и Энджи Хармон обменялись именно этими фразами в одной из моих любимых серий.

Снять пятнадцать мини-фильмов за короткое время – это подвиг, достойный Геракла. Сериал глотает материал, не жуя. Сценарии очень плотно упакованы событиями, возможно, даже слишком плотно: иногда формат обязывает меня делать резкие переходы и форсировать события. Но одно в этом сериале незыблемо: дружба Джейн и Мауры. Мне понадобился год работы над сериалом, чтобы понять, насколько же сильно гибель моей лучшей подруги повлияла на эти экранные отношения. У нас с подругой была такая же дружба, которую я попыталась воссоздать для Джейн и Мауры (в книгах об этом нет вообще ничего). Моя подруга не пыталась со мной конкурировать, не осуждала, мирилась с моими недостатками, знала меня. Наши отношения были чистыми. Она радовалась всему, что я делала. Такое очень трудно заменить. Я знала ее семнадцать лет: мы познакомились, когда я была беременна первой дочерью. Но я также знала, что есть что-то, через что я не хочу заставлять своих героинь проходить. Я не хотела, чтобы они ссорились из-за парней. Я не хотела, чтобы они отчаянно стремились выйти замуж. Я не хотела, чтобы они говорили что-нибудь типа «тик-так, мои биологические часы тикают, и скоро мои яичники будут слишком старыми». У меня бы такое вызвало зевоту. У меня бывали прекрасные приятельские отношения и с мужчинами, и с женщинами, но дружба с представителем твоего пола – это нечто особенное. Ты чувствуешь близость, даже если вы не слишком часто встречаетесь. Вы продолжаете общаться, как ни в чем не бывало, ты можешь сбросить маску и просто быть собой. Так что Джейн может быть грубоватой пацанкой, но при этом оставаться неуверенной и застенчивой. Такие особенности характера можно разглядеть только в случае, если человек позволяет вам приблизиться к себе достаточно близко. И еще меня очень интересуют крайности в человеческом поведении. Когда люди позволяют себе грубость и почему? Уверена, существует множество исследований мозга на эту тему, суть которых можно свести к следующему: при определенных обстоятельствах люди способны на все.

Н.Л.: Похоже, на эфирном телевидении снова набирают популярность драмы со сквозным сюжетом – наверное, под влиянием кабельных сериалов, таких как «Во все тяжкие» и «Безумцы». Вы когда-нибудь думали о том, чтобы ввести в «Риццоли и Айлс» сквозной сюжет вместо самодостаточных детективных историй, которые начинаются и заканчиваются в пределах одной серии?

Дж. Т.: Я бы с удовольствием ввела сквозной сюжет. Сценаристы и писатели вообще любят серийное повествование. Но такие сериалы сложнее продать, а людям сложнее их «распробовать». Это все равно что опоздать на начало спектакля или кино: если ты считаешь, что пропустил слишком много, то не пойдешь вообще. Кроме того, сериалы без сквозных сюжетов лучше продаются за рубежом, потому что серии можно показывать не по порядку или даже объединять сезоны. За меня приняли чисто деловое решение, это всегда была «процедурная драма с закрытыми сюжетами». В общем-то, это не мои деньги. С творческой точки зрения это, конечно, «мой сериал», но на самом деле не «мой». Я работаю на людей: телестудию Warner Horizon и канал TNT. Сейчас у нас забавный период: мне необходимо думать о коммерческих требованиях и о том, как продать следующие сезоны, иначе мне вообще не придется работать над сериалом.

Пока количество сериалов, снятых для кабельного телевидения, а потом проданных в синдикацию в своей стране, равно нулю. Так что мы можем снять даже сто серий, а потом их не удастся продать. А вот «Риццоли и Айлс», я надеюсь, люди, которые платят за сериал (по сути, мои клиенты), в конце концов сумеют продать в синдикацию. Харт Хэнсон (создатель «Костей») научил меня, как ориентироваться, как повернуть машину в нужную сторону и при этом наполнить персонажей юмором и жизнью. Искусство и коммерция не всегда уживаются, а вам надо, чтобы они ехали в одной «машине».

Так что приходится как-то их заставлять. Если ваши «покупатели» не вложат деньги в сериал, его не получится снять. Люди любят этих персонажей, так что я не могу не продолжать их истории и не делать их хоть в какой-то мере горизонтальными. В какой степени будут выражены эти горизонтальные элементы, зависит от коллегиального решения, это будет некое перетягивание каната. Я надеюсь, что когда-нибудь сумею написать сценарий сериала, в котором не будет пяти перерывов на рекламу. Это довольно неприятно и для меня как для рассказчика, и для вас как зрителя. Это создает трудности, потому что моя цель – поддержать естественное течение повествования. Реклама нарушает это течение. Но я уже привыкла писать с перерывами между актами.

Н.Л.: У вас тизер и пять актов или же тизер, четыре акта и тэг?

Дж. Т.: «Холодное начало» и пять актов. Руководителям нашего канала нравятся очень длинные первые акты. Так что «холодное начало» может длиться минут семь – десять. Заставку с названием тоже можно двигать, так что я каждый раз решаю, где именно ей самое место. TNT – очень приятное место работы, и я говорю это не только потому, что кто-то с канала может увидеть это интервью. Руководство предоставило мне достаточно свободы в работе над сериалом, наложив лишь несколько общих ограничений, мне позволили сделать сериал таким, какой он есть.

Н.Л.: Есть ли какие-то правила для структурирования сериала? Например, «акт должен заканчиваться сценой из сюжета А»?

Дж. Т.: Есть, но не такие. Если бы я заставила себя действительно построить четкий график и проанализировать его, то, скорее всего, нашла бы определенные структурные элементы, которые кажутся «подходящими» для нашего сериала, и другие, которые не подходят, но я не выдаю сценаристам методичку с «набором правил». Впрочем, некоторые довольно строгие «правила» все равно появились. Думаю, мои сценаристы сказали бы, что их довольно трудно понять, потому что многие из них я держу в голове. Мне нужна свобода, чтобы «танцевать» на страницах, но мой мозг находит способ все это организовать.

Когда я все же проанализировала структуру, чтобы научиться лучше излагать своим сценаристам, что от них требуется, я обнаружила, что в каждой серии в среднем тридцать две сцены. Это формула? Может быть. Еще я нашла, что перерывы между актами обычно делятся пятьдесят на пятьдесят: половина связана с персонажами, половина – с сюжетом. Я такого не планировала, но мне кажется, что дело в моей подготовке (работе над другими сериалами), моей природной склонности и подсознательных «весах», которые устанавливают баланс между детективными и личными историями.

Сейчас, когда зрители увлечены этими персонажами, я уже не боюсь, что они перестанут смотреть. Просто здорово, что люди действительно по-настоящему неравнодушны к этим персонажам. Конечно же, они хотят, чтобы наши героини раскрыли преступления, и наша работа – сделать эти преступления хитрыми и сложными, но, поскольку зрители знакомы с законами жанра, они знают, что преступление к концу серии так или иначе будет раскрыто. Настоящие сюрпризы их ждут именно в личных историях. И не только их, но и меня как сценариста.