Кейт была под впечатлением.

– Это… У вас чудесный дом, Калеб.

– У бывшей жены был хороший вкус. И много денег. Дом принадлежит ей, но после развода она не захотела здесь оставаться. Однако я плачу ей за аренду… хотя и сам думал съехать. Все не было времени подыскать что-то и переехать. Работа, сами понимаете. А потом несколько месяцев в клинике… – Он рассмеялся, но в смехе его слышалось отчаяние. – И вот результат.

Кейт заметила бутылку на стойке. И стакан рядом.

– Мой ужин, – прокомментировал Калеб. – Могу я вам предложить?..

– Нет, спасибо.

– А я-то думал, вы не прочь пропустить хорошего виски.

– Калеб…

– Да, простите. Я не очень-то учтив, когда пьян. Жене это тоже в конце концов надоело. Она говорила, что я становлюсь злым и циничным, когда выпью. И была права. Но это еще полбеды. – Он взял бутылку, налил немного в стакан и осушил одним глотком. – Я не только превращаюсь в засранца. Когда я пьян, то чертовски хорош в работе. Чем больше выпью, тем гениальнее становлюсь. Главных своих успехов я добился, когда безудержно пил. Мозги нуждаются в этом пойле, чтобы работать на полную. В этом горькая истина.

Его голос звучал иначе. Жестче и громче обычного. В нем слышалась затаенная агрессия. Калеб успел порядочно выпить, прежде чем Кейт свалилась как снег на голову. «К счастью, я, – подумала она. – К счастью, не кто-нибудь другой».

– Знаете, в чем еще горькая истина? – продолжал Калеб. – Обратная сторона медали, будь она проклята. Без этого пойла я – ничто. Один громадный ноль. Неудачник. Бездарь.

– Это совсем не так.

– По-вашему, нет? Знаете, что сегодня произошло?

Кейт покачала головой.

– Нет.

– Шоув, – сказал он. – Денис Шоув. – Прислушался к звучанию этого имени.

– Вы его разыскали? – спросила Кейт. – Он арестован?

– Нет. Но это вопрос времени. Нам известно, что он переправился на пароме из Кейрнрайана в Белфаст. На угнанной машине. У нас есть номер. А у него нет шансов.

– Но… это же отличная новость!

– Он напал на семью, – сообщил Калеб, – на уединенной ферме, среди вересковых пустошей. Подстрелил отца и запер в амбаре вместе с женой и ребенком. Они едва не погибли от жажды. Джейн вовремя их обнаружила.

– Джейн?

Старший инспектор кивнул.

– Джейн. Пошла по следу, который вообще, казалось бы, не имел отношения к делу, и сама все распутала. Ну что за женщина! Это ей бы руководить следствием, а не мне. Мало того, что я ошибочно преследовал Шоува, так даже подобраться к нему не сумел. А вот Джейн… из нее выйдет хороший полицейский. Просто отличный!

Он снова взялся за бутылку. Пока ее вновь не сковала робость, Кейт шагнула к нему и положила руку на запястье.

– Нет, Калеб. Хватит. Вам достаточно на сегодня.

Тот взглянул на нее с удивлением.

– Думаете, это вам решать?

– Это просто совет.

Он действительно поставил бутылку.

– Тот человек, отец семейства… Неизвестно, выживет ли он. Сейчас он в больнице, в критическом состоянии.

Кейт так и не убрала руку с его запястья.

– Что случилось, Калеб? Что вас так изводит? В чем вы себя упрекаете?

– Что меня изводит? Да вы же сами знаете. В этом расследовании я допустил самую глупую ошибку, какую только можно допустить. Я мыслил в одном ключе, связал сам себя. Практически с самого начала. В моем трезвом мозгу не было места для кого-то другого, кроме Дениса Шоува. Даже когда я стоял перед казненной Мелиссой Купер и не знал, как увязать ее с Шоувом, то все равно не мог от него отцепиться. Раньше со мной такого не было, Кейт. Никогда.

– Очевидно, что этот Шоув опасен и вы преследовали его не напрасно.

– Знаете, какой за ним был грех, пока я в него не вцепился? Махинации с пенсией. Жалкая афера, причем на смешные суммы. Конечно, это тоже следовало пресечь. Но не таким способом! Не так, чтобы я собирал следственную группу и выслеживал его днем и ночью.

– Но все прочее…

– Все прочее не случилось бы, если б я не загнал его в угол. Шоув – тот еще подонок и, конечно, вызвал подозрение, когда скрылся под чужим именем сразу после убийства Линвилла. Но по-настоящему он слетел с катушек, только когда в газетах появилась его фотография и не осталось такого места, где он почувствовал бы себя в безопасности. Только тогда он напал на Пегги Уайлд и угнал ее машину. Затем забаррикадировался на этой глухой ферме и подстрелил Джонаса Крейна. Предпринял сумасшедший побег в Ирландию. И если что-то пойдет не так при задержании, он станет отстреливаться, что приведет к новым жертвам.

Игнорируя предостерегающий взгляд Кейт, Калеб взял бутылку и налил себе так резко, что виски пролился на столешницу. И одним глотком осушил стакан.

– Озвучить вам мое внушительное резюме, Кейт? Первое дело инспектора Хейла после курса реабилитации. Что мы имеем? – Он принялся загибать пальцы. – Пегги Уайлд, серьезно ранена и по-прежнему находится в больнице. Джонас Крейн, отец семейства, неизвестно, переживет ли эту ночь. Глубоко травмированная женщина и травмированный ребенок. Человека, который стоит за всем этим, мы до сих пор не можем изловить. Он вооружен и в бегах вместе со своей подружкой, и пока точно неизвестно, то ли она с ним заодно, то ли у него в заложницах. И да, чуть не забыл: мы по-прежнему не знаем, Кейт, кто убил вашего отца. С февраля месяца мы не продвинулись ни на шаг. Впрочем, если прибегнуть к методу исключения, то все выглядит не так уж и плохо, как считаете? Теперь мы знаем, что Шоува можно вычеркнуть. Ну разве это не значительный шаг?

– Прекратите, Калеб. Это того не стоит. Вы…

Он уставился на нее.

– Что того не стоит?

– Снова начинать пить. Что бы ни стряслось, это не повод возвращаться к прежнему вашему состоянию.

– И в каком же я был состоянии?

– Насколько мне известно, пьянство подвело вас к пропасти. Может, теперь вы считаете, что были при этом первоклассным следователем, но напрасно себя упрекаете. Это было самоубийство с отсрочкой.

Калеб задумчиво посмотрел на стакан.

– Когда я покидал клинику, терапевт сказал, что испытание начнется для меня, как только я столкнусь с первой же серьезной проблемой. Когда меня что-нибудь потрясет, подорвет мои устои, когда я не увижу иного выхода, кроме как в алкоголе… Но это не так. Все началось гораздо раньше. Для меня испытание началось уже с первого дня. Я вернулся в свой кабинет, и меня трясло от страха. Передо мной на столе лежало дело вашего отца, и все, что я чувствовал, это глубокое отчаяние. Я считал, что мне это не по плечу. Я чувствовал себя слабым и беспомощным. В этом вся проблема, Кейт: без алкоголя я не верю в себя. Не верю, что могу чего-то достичь. У меня появляются идеи, но в следующий миг они кажутся мне глупыми и тупиковыми. Я буквально цепенею. Не знаю, какие отдавать распоряжения. Просто сижу, не в силах принять решение, и надеюсь, что что-то произойдет и укажет мне путь.