Однако в части, касающейся выбора стратегии вступления вооруженных сил в войну, за что персональную ответственность несли лично нарком обороны Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко и начальник Генерального штаба, тогда генерал армии Г.К. Жуков — здесь мы возвращаемся к тому, что он наплел писателю Симонову, — то вот тут генерал-полковник ГРУ Н.Ф. Червов, чье мнение было приведено выше, увы, не совсем точен — в реальности же никакой «недооценки Наркоматом обороны и Генеральным штабом существа самого начального периода войны, условий развязывания войны и ее ведения в первые часы и дни» попросту НЕ ИМЕЛО МЕСТО БЫТЬ!

Достаточно даже беглого взгляда на давно опубликованные тексты выступлений Жукова, Тимошенко и ряда других военачальников на декабрьском 1940 г. совещании высшего командного состава РККА, чтобы мгновенно убедиться в том, что они прекрасно все знали, в том числе и о существе самого начального периода современной на тот момент войны, условий развязывания такой войны и ее ведения в первые часы и дни, очень трезво оценивали военно-стратегическую ситуацию, прекрасно понимали суть блицкрига и даже выдвигали весьма серьезные предложения по совершенствованию подготовки войск к отражению агрессии. Подчеркиваю, все это давным-давно опубликовано и любой может ознакомиться с этими материалами[397].

Но если высшее военное командование и в целом высший командный состав прекрасно знали об этом,

если разведка (как сообщество разведывательных и контрразведывательных служб СССР накануне войны) с честью выполнила свой долг перед Родиной и обеспечила высшее военное командование всей необходимой для выработки соответствующих стратегических решений по эффективному отпору агрессии Германии информацией,

если Сталин не придавал никакого серьезного значения германскому блефу насчет операции «Морской лев», поскольку уже в ноябре 1940 г. ясно осознавал, что это действительно блеф, а далее разведка представила еще более убедительные доказательства того, что это и в 1941 г. такой же блеф,

если Сталин никаких матерных резолюций не писал, а наоборот, очень тщательно изучал всю поступающую информацию,

если ни о каком доверии И. Сталина убаюкивающим письмам Гитлера и речи быть не может, ибо никакого обмена письмами между ними по вопросу о концентрации германских войск у советских границ не имело места быть,

если государственный переворот в конце марта 1941 г. в Королевстве Югославии в вопросе о якобы имевшем место переносе даты нападения СССР никакого значения не имел, потому как переноса как такового не было и в помине — время нападения было определено Гитлером за два месяца до этого переворота, еще 31 января 1941 г., в директиве по стратегическому развертыванию войск вермахта, где и было указано 21 июня как дата нападения, скорректирована фюрером же 30 апреля на 22 июня, что кстати говоря, было четко установлено советской разведкой примерно 12 июня 1941 г. Это не перенос, но всего лишь корректировка. 14 июня произошла также и корректировка часа начала боевых действий — вместо 3 ч. 30 мин. по берлинскому (среднеевропейскому) времени было приказано начать войну против СССР в 3.00 утра также по берлинскому времени. И это тоже всего лишь корректировка. Вся история с переворотом в Югославии, который организовали поименно названные в соответствующей главе английские разведчики, и немедленно последовавшими за ним внешнеполитическими шагами нового югославского правительства, была откровенной провокацией Англии, действовавшей руками югославов, дабы поскорее столкнуть Германию и СССР в смертельной схватке, иначе ей, Англии, пришел бы конец.

Одну из решающе ключевых ролей в определении времени нападения на июнь 1941 г. сыграло хищническое стремление нацистских главарей захватить зерновые посевы Советского Союза еще зелеными, чтобы самим уже прибрать к рукам урожай, ибо в 1941 г. Третий рейх вступил при полном отсутствии национального зернового резерва. Высшее советское руководство (как, впрочем, и высшее военное командование) прекрасно знало об этом по детальным донесениям разведки. Немалую роль сыграло также и поражение ближайшего союзника Гитлера в Европе — Муссолини, наглухо увязшего в Греции, вследствие чего Гитлеру и пришлось прийти ему на помощь, утвердив операцию по оказанию содействия Муссолини в Греции еще в ноябре 1940 г., то есть до утверждения плана нападения на СССР.

Если никакого серьезного внешнеполитического (как, впрочем, и внутриполитического) промаха в составлении и публикации знаменитого Сообщения ТАСС от 13/14 июня 1941 г. не имело место быть, так как оно преследовало цель показать всему миру, но прежде всего будущим союзникам по антигитлеровской коалиции, то есть США и Англии, что не СССР явится виновником развязывания неизбежной войны между Германии и СССР, а именно Гитлер. Ко всему прочему это сообщение ясно показывало связанной с Германией Тройственным пактом Японии, что у нее нет и не будет оснований для присоединения к агрессии Третьего рейха против СССР, так как именно гитлеровская Германия явится агрессором. Значение и цель этого Сообщения в нацистском Берлине поняли еще тогда, в середине июня 1941 г., так что пора и отечественным историкам уразуметь эту простую истину. А что касается внутриполитического аспекта этого Сообщения, то вот его оценка Маршалом Советского Союза А.М. Василевским (уж извините за повтор): «…Думаю, уместно остановиться на известном Сообщении ТАСС от 14 июня. Это сообщение и сейчас нередко толкуется вкривь и вкось. Говорится, к примеру, что оно сыграло чуть ли не роковую роль в неудачном начале войны, так как дезориентировало страну. Слов нет, оно вызвало в первый момент у нас, работников Оперативного управления, некоторое удивление. Но за ним не последовало новых принципиальных указаний относительно Вооруженных сил и пересмотра прежних решений о боевой готовности, и мы пришли к выводу, что это дипломатическая акция нашего Правительства и в делах Наркомата обороны ничто не должно измениться. К тому же Н.Ф. Ватутин уже к концу дня разъяснил, что целью Сообщения ТАСС являлась проверка истинных намерений гитлеровцев. Поэтому считаю неправильным представлять Сообщение ТАСС как документ, который якобы успокоил и чуть ли не демобилизовал нас»![398]

Если, наконец, вся экономика СССР, да и вся страна, были подчинены решению задач по подготовке к отпору грядущей агрессии, то как при таких исходных данных, о которых высшее военное командование накануне войны прекрасно знало, можно было в послевоенное время опуститься до утверждений о том, что-де высшее руководство СССР не верило в возможность войны в 1941 г., а высшее военное командование Советского Союза ничего толком не знало о планах противника, его стратегии и тактике, силах и вооружениях, времени и дате его нападения?

Это каким же всеобъемлющим отсутствием ума, совести и чести — как воинской, научной, так и обычной, человеческой — надо (было) обладать, чтобы талдычить такое и тогда, и в наше время, когда так много рассекречено, опубликовано и