Ли догадывался об этом. Дрожь охватила все его существо, и Хранитель поклялся себе похоронить мертвых, как только найдет для этого время. Но прежде он должен был позаботиться об умирающем полукровке.

Мужчина отвязал седельную сумку со спины своего скакуна и вместе с ней вернулся в хижину. Опустившись перед полукровкой на колени, Ли начал лихорадочно искать в сумке флакон с противоядием. И, когда Хранитель его нашел, то понял, что полукровка не в состоянии самостоятельно принять это средство. Его тело было пропитано ядом эльвы.

Ли ощущал этот запах. Яд чудовища вонял, словно гнилое мясо.

Поддерживая затылок полукровки, Ли осторожно приподнял его голову и открыл ему рот. Каплю за каплей Хранитель вливал противоядие в горло несчастного. Сначала ничего не происходило, но потом полуэльф стал с трудом проглатывать жидкость. Грудь больного тяжело поднималась и опускалась, словно каждый вдох стоил ему бесконечных сил.

Он умрет, подумал Ли, глядя на бледную фигуру полукровки. Темные круги лежали под глазами страдальца, а губы его были потрескавшимися, как пересохшее русло реки.

Если бы жизнь Зейлан не зависела от признания полукровки, Ли положил бы конец его страданиям одним ударом меча. Но вместо этого Хранитель разжег огонь в камине и раздел полуэльфа, чтобы осмотреть его раны. Ли не был целителем, как его отец, но все же успел кое-чему у него научиться.

Под плащом несчастный носил рубашку, которую, должно быть, где-то украл после побега из подземелья. Ткань была пропитана потом и кровью. Ли осторожно расстегнул пуговицы, открыв мощную, покрытую многочисленными шрамами грудь. Но не старые раны, а свежие рубцы, гноящиеся на животе и груди больного, беспокоили Хранителя. На плечах полукровки зияли кровавые дыры, формой напоминавшие когти эльвы.

Ли оглядел хижину в поисках ткани, подходящей для перевязки. Самой подходящей вещью ему показались чистые брюки, висевшие на потолочной балке. Мужчина стащил их вниз и разорвал на широкие полосы. Позже он сможет обыскать окрестные хижины в поисках трав и других лекарств. Среди полукровок непременно должен был быть и целитель.

С помощью кинжала, которым полукровка спас его от эльвы, Ли разрезал рукав рубашки отравленного мужчины. Если полуэльф действительно переживет ближайшие несколько часов, то где-нибудь в этой деревне обязательно найдется новая рубашка.

Окровавленными руками Ли приподнял тело полукровки, чтобы наложить импровизированную повязку. Он обвязал клочки ткани вокруг плеча и груди больного и туго завязал их. Ли как раз собирался уложить полуэльфа обратно на пол, когда его взгляд упал на спину раненого. Замазанные кровью, на ней тоже виднелись многочисленные шрамы. Какую жизнь должен был вести полукровка, чтобы получить все эти травмы?

Яркие рубцы, словно от ударов кнута, выделялись на его коже, но были видны и другие ожоги, похожие на те, что были на шее несчастного. При этом один шрам особенно бросался в глаза. Он располагался ниже шеи, в центре спины полукровки, образуя отчетливую выпуклость. Но не это удивило Ли. Хранителя поразила форма шрама. Безупречный треугольник. Символ Огня. Церемониальный знак, который мог означать только одно: полукровка – раб крови.

Если ты не пойдешь со мной, ты умрешь от яда.

Тогда я, по крайней мере, умру на свободе.

При этих словах в глазах полукровки мелькнуло что-то, чего Ли не мог идентифицировать. Теперь он понял связь. Полуэльф не был свободен. Никогда не был. Он был подчинен воле другого фейри. Из рассказов на Стене Ли знал, что некоторые фейри с помощью своей магии подавляют других существ, но он никогда не видел такого знака своими глазами.

Оставшимися обрывками ткани Хранитель протер спину полукровки и убрал кровь со шрама. Он светился красным, как магия Огня, которой он и был обязан своим происхождением. И прежде чем Ли понял, что делает, он поднял руку и провел пальцем по воспаленным линиям. При этом Хранитель представил себе, как Благой фейри впивается зубами в кожу полукровки, зная, что в конце ритуала тот будет принадлежать ему.

Ли с трудом мог представить себе такое состояние. На Стене пренебрежение приказом влекло за собой наказание, которое он всегда принимал с радостью, если приказ противоречил его убеждениям. А вовсе не иметь возможности противоречить… Должно быть, это отвратительно.

Полукровка был куклой, игрушкой в руках другого фейри. Хозяин мог заставить его целиком и полностью подчиниться своей воле. Любая жестокость, любая мерзость, любое зверство, – полуэльф должен был выполнить все. И тут Ли понял…

Убить королеву Зарину и напасть на Кирана полукровку вынудила не собственная злоба. Это было принуждение. Его хозяин или хозяйка приказали мужчине сделать это. Он или она хотели уничтожить королевскую семью. И, если учесть форму шрама, то тот, кто восстал против Короны, не был Неблагим. Это был кто-то из Благих фейри, что было намного хуже. Потому что из этого следовало, что убийство и покушение не были актом протеста. Они были объявлением войны.

– Еще не поздно вернуться назад.

Нет, уже поздно, – подумал Киран, игнорируя озабоченный взгляд Олдрена. Их лошади бок о бок рысили по влажным тропинкам, ведущим из дворцового сада в город. Некогда ослепительный, как поверхность моря при солнечном свете, сейчас Нихалос был погружен в тень.

Темные тучи, висевшие над замком, распространились по небу и теперь накрывали весь город. Родина внезапно показалась Кирану чужой. Холодный ветер проносился по разрушенным улицам. Мороз вцепился своими когтями во все живое. Киран уже много лет не видел столько погибших растений. Он привык к насыщенно-зеленому и ярко-красному оттенкам, а не к выцветшему и безжизненному коричневому.

– Куда подевались все садовники? – спросил Киран, перепрыгивая на своей лошади через выкорчеванное бревно. Он не беспокоился о самих садах, хотя вид разрушенных клумб, которые всегда так много значили для его матери, причинял ему боль. Его больше волновало то, что стояло за этим опустошением. Оно слишком сильно отличалось от прежней упорядоченной жизни.

– Большинство из них прекратили свою работу после того, как на замок налетел шторм, – ответил Олдрен. Шторм был самым безобидным описанием того стихийного бедствия, которое обрушилось на дворец. Все подвалы были затоплены, припасы уничтожены. Животные, которых разводили при дворе для получения молока, утонули. – Остальным садовникам были поручены другие обязанности. Сохранение и восстановление розариев в настоящее время не является приоритетом.

Киран кивнул. Они молча миновали сады и въехали в город, где Киран был в последний раз в ту ночь, когда доставлял Зейлан в безопасное место. Девушка была далеко не рада тому, что ее привели в заведение Бриока. Она совсем не стеснялась выражать свое недовольство. Но это решение было правильным, особенно учитывая усиливающиеся атаки со стороны эльв. Возможно, в Тобрии Зейлан и считалась хорошим бойцом, но только не в Мелидриане. В одиночку ей ни за что не удалось бы пережить переход через Туманный лес.