Никто, кроме тебя? – издевательски прозвучал голос в его голове. Нет, даже он сам не был достаточно хорош для Фрейи, но если бы Ларкин был рядом с ней, то сделал бы все, что в его силах, чтобы сделать девушку счастливой. Хранитель был убежден, что и она может быть счастлива с ним. Насчет принца Диглана он не был так уверен. Тем более что, по всей вероятности, Фрейя не по своей воле согласилась на этот брак. Король Андроис, скорее всего, устроил этот союз за спиной дочери. Тем самым он не только пресек дурные слухи о Фрейе и ее исчезновении, но и в то же время заключил могущественный союз.

Ларкин потягивал свое пиво, которое стекало в его горло, словно вода. Хранитель чувствовал, что в любую минуту может взорваться. Его тело было напряжено до предела, и это не имело никакого отношения к боевой готовности. Хотя он с удовольствием познакомил бы лицо принца Диглана со своим кулаком.

– Подлей! – потребовал Ларкин, когда хозяйка прошла мимо его стола с большим кувшином. Может быть, он и не мог напиться, но это не мешало мужчине целыми днями просиживать в таверне, как пьянице. Ведь все горожане были полны предвкушения предстоящей свадьбы. И, несмотря на расстояние до рыночной площади и закрытые двери и окна, Ларкин мог слышать возбужденные голоса людей, которые по несколько часов простаивали на открытом воздухе, надеясь поймать взгляд королевской семьи и принца Диглана.

– Вы уже довольно много выпили, – упрекнула хозяйка, но все же уступила его просьбе. Ларкин полез в карман своего плаща, вытащил оттуда медную монету и положил ее на стол. Женщина забрала ее и неторопливо побрела дальше. Ей некуда было спешить, потому что, за исключением Ларкина и еще троих понурых фигур, таверна была пуста.

Будь Ларкин милостив к себе, он давно бы отправился в Аскану на поиски Яры. Но о других он всегда заботился больше, чем о себе.

Дверь таверны, лязгнув железом, отворилась, и в комнату ворвалось облако холодного воздуха. Ларкин повернул голову, чтобы посмотреть, кого еще занесло на порог кабака. И застыл на месте, когда узнал вновь прибывшего. У человека была коричневая кожа и черные волосы. Но лучше всего Ларкин помнил золотую скобу, которая украшала лицо мужчины между его бровей.

Как его звали? Ларкин не помнил, но готов был поклясться, что этот человек был членом команды Элроя, хотя сейчас вместо одежды, изорванной морским ветром, он носил шикарный плащ из красных и золотых тканей. Пират оглядел таверну, но Ларкина, казалось, не узнал. Неудивительно, ведь на Хелении Хранитель провел большую часть времени, перевесившись через перила.

– Эй, красавица, – подозвал пират хозяйку, усаживаясь за стойку. Что здесь надо каперу? Двурог не был портовым городом. Здесь не было ничего, что могло бы заставить этого пирата прибыть сюда. Но, если в Железном котле был он, это означало, что в городе была и остальная часть команды Элроя. И сам Элрой. А он никогда бы не стал проводить свое время в таком городе, как Вайдар, без особой на то причины. И тут Ларкин вдруг понял, что капитан искал в Двуроге. Вернее, кого он искал.

Фрейю.

Хранитель и принцесса задолжали Элрою тайну бессмертия, и пират пришел забрать ее.

Зейлан стерла кровь с пальцев. Порез, который она самостоятельно сделала на своей руке, уже закрылся. Самочувствие было нормальным. Настолько, насколько это было возможно для нее как для бессмертной Хранительницы. Но что-то было иначе – она была другой.

Зейлан могла лишать фейри их стихийной магии. Удивительный дар, которому она должна была радоваться. Вернувшись к Стене, девушка окажется в очень выгодном положении. И все же Зейлан глубоко тревожило то, что она никогда не слышала, чтобы Хранители говорили о такой способности. Ей и другим послушникам рассказывали об обостренном зрении, улучшенном слухе и силе, которую они приобретут вместе с бессмертием. А вот о даре, который позволял бы Хранителям лишать фейри их магии, никогда не было и речи. Вряд ли от новичков стали бы скрывать что-то настолько важное. Или?

Зейлан отложила нож в сторону, и, убедившись, что никто в салоне борделя не наблюдает за ней, потянулась к магически выкованному кинжалу, который висел у нее на поясе. С тех пор как Киран подарил девушке оружие, она беспрестанно ощущала покалывание в руках, прикасаясь к прохладной рукоятке, обтянутой кожей. Со временем это ощущение исчезло, и кинжал лежал в ее руке так же спокойно, словно был самым обычным клинком. Хранительница прижала лезвие к подушечке большого пальца. Нежная кожа против твердого металла. Вспышка боли – и из пальца хлынула кровь.

Хранительница отдернула руку и уставилась на красные капли, которых должно было становиться все больше и больше. Потому что магическое оружие действовало вопреки целительным способностям фейри. Зейлан видела это собственными глазами, когда волшебная стрела пронзила плечо Кирана. Принц страдал от травмы несколько дней. Порез на большом пальце Хранительницы, напротив, затянулся мгновенно, и на его месте осталась только гладкая невредимая кожа.

Что с ней не так?

Возможно, разрез был слишком мал. Зейлан еще раз оглядела салон. Дэйм находилась за стойкой и разливала вино, а ее муж Бриок стоял и болтал с двумя танцорами. Гости, как обычно, развлекались или занимались своими делами. Инцидент, который вызвала девушка, уже был забыт. Поэтому она могла спокойно…

Зейлан растопырила пальцы на столе, крепко обхватив рукоять выкованного магией кинжала. Все или ничего, подумала она и, не дав себе времени передумать, пронзила свою руку клинком. Она ждала эту боль и все равно не смогла удержать громкий вскрик. В конце концов, это Зейлан еще чувствовала. Слезы подступили к глазам Хранительницы, и она резко втянула воздух, медленно вытягивая кинжал из своей руки. Из раны просочилась кровь, и в нос Зейлан ударил ее металлический запах. Затаив дыхание девушка смотрела на глубокий порез и ждала. Не зная, надеется ли она, что он затянется, или наоборот.

Пальцы запульсировали, руку охватил жар, словно Зейлан погрузила ее в горячую воду. Порез… затянулся, и только лужица крови и выемка в столешнице напоминали о ее попытке. Зейлан недоверчиво вертела рукой, осматривая ее со всех сторон. Был ли кинжал и в самом деле волшебным?

Хранительница уже собиралась вонзить волшебный кинжал себе в предплечье, когда знакомый голос остановил ее.

– Ты поранилась?

Зейлан облегченно вздохнула. Наконец-то! Видимо, Сибил все же доставила ее сообщение. Хранительница подняла глаза на Кирана, но, едва она взглянула в лицо принца, радость от долгожданной встречи исчезла с ее лица. Принц выглядел измученным, почти истощенным. Щеки юноши впали, и даже сумрачный полумрак, царивший в салоне, не мог скрыть апатичного выражения его глаз.

– Так, пустяки.

Тряпкой, взятой у Дэйм, Зейлан торопливо вытерла кровь.

– Понимаю, – пробормотал Киран, садясь рядом с ней. Зейлан охватило беспокойство. Киран, которого она знала, не оставил бы это просто так. Хранительница подозрительно посмотрела на него.