форм поведения. Клиентов, которые понимают аффективный контроль как утрату эмоциональности, я нацеливаю на более адаптивное использование эмоций и поощряю их способность к драматизации и яркое воображение в ходе терапии, когда они используются конструктивно.

Мне важно научить клиента заботиться о самоуважении. С этой целью я поддерживаю у него проявления здорового эгоизма, соперничества, а иногда и оппозиции, интерпретируя их как победу над страхом и угодничеством. Я охотно признаю свои терапевтические ошибки, соглашаюсь с критикой клиента в свой адрес, чтобы помочь ему перейти из позиции «снизу» в положение «на равных». Готовность пациента к самокритике использую для нападения на его суровое Суперэго. В работе с сопротивлением я уделяю большое внимание желанию клиента страдать в ожидании жалости и высокой моральной оценки.

Индивидуальную терапию я, как правило, сочетаю с межличностной терапией (супружеской, партнерской, родительско-детской), групповым ассертивным и социально-психологическим тренингом, направленным на формирование уверенности в себе и обучение социальным навыкам.

На заключительном этапе терапии акцент перемещается на работу с чувством печали по поводу первоначальной трагедии и упущенных возможностей в связи с ее последствием – мазохистским стилем жизни. В это время я поощряю отказ клиента от желания отомстить за перенесенные в прошлом потери. Прохождение завершающей фазы терапии требует бережной работы с тревогой разлуки, связанной у этих клиентов с детским страхом потери защитника.

Приходится иметь в виду, что многие клиенты с негативной аффективностью твердо убеждены в своих недостатках и соответственно – неприязни со стороны психотерапевта (так клиенты нередко расценивают даже мое затянувшееся молчание). Пациенты с недоверием относятся к «незаслуженным» проявлениям моей симпатии и похвале. Они мечутся между сильнейшей потребностью в привязанности ко мне и паническим страхом перед отвержением. Результатом этого внутреннего конфликта может стать появление агрессивных и саморазрушительных тенденций при неожиданном прекращении терапии.

Тревожные клиенты нелегко идут на контакт, особенно если налаживать его слишком стремительно. Многие из них твердо убеждены в своих недостатках и соответственно – неприязни со стороны консультанта (так клиенты нередко расценивают даже мое молчание). Клиенты с недоверием относятся к «незаслуженным» проявлениям моей симпатии и похвале. Они мечутся между сильнейшей потребностью в привязанности ко мне и паническим страхом перед отвержением. Результатом этого внутреннего конфликта может стать нарастание аутоагрессии.

Я направляю терапию на исследование истории формирования заниженной самооценки, отреагирование аффектов, связанных с негативным опытом. Искреннее сочувствие и уважение помогает установить с этими клиентами тесный терапевтический контакт.

В отличие от их воспитателей, я поощряю проявления враждебных чувств ко мне, поддерживаю проявления здорового эгоизма, соперничества. Планирую и поощряю конструктивные действия и взаимодействия с окружающими.

Я сразу признаю свои профессиональные ошибки, соглашаюсь с критикой клиентов в свой адрес, чтобы помочь им перейти из позиции «снизу» в положение «на равных». Готовность клиентов к самокритике использую для развенчания их сурового внутреннего судьи. Слежу, чтобы клиенты не попали в психологическую зависимость от меня.

В групповой терапии таких клиентов важна последовательная и совместная психологическая переработка конфликтов, возникающих по мере развития реакции переноса между группой и мною, приобретающего то эротический, то агрессивный характер.

Тревожные участники группы склонны воспринимать меня как равнодушного или карающего родителя. Мужчины боятся гомосексуальных чувств ко мне и поначалу реагируют на них чрезмерным сопротивлением. Клиенты с позитивным эдиповым комплексом испытывают страх наказания за стремление занять место ведущего. Те, которые находятся под влиянием негативного эдипова комплекса, хотят, чтобы я позаботился о них, и боятся выглядеть инфантильными и женоподобными.

Я показываю таким клиентам, как приятны участникам группы их душевные свойства, которых они стеснялись, поощряю их активное поведение в группе. Родственникам клиентов указываю на особую чувствительность клиентов ко всякой неискренности, неуважению и недоверию.

Прохождение завершающей фазы консультирования требует бережной работы со страхом разлуки, который связан у тревожных личностей с детским переживанием отвержения или утраты.

В психотерапии депрессивных клиентов я учитываю, что их заниженная самооценка может приводить к нарастанию аутоагрессии. В первую очередь я поощряю вскрытия и отреагирования враждебных чувств, которые позволены со мной, в отличие от того, как это было с родителями. Важно, чтобы эти клиенты почувствовали мое искреннее расположение к себе. Я стремлюсь научить их находить светлые стороны жизни в трудные минуты, строить устойчивые эмоциональные привязанности, которые смогут удерживать их от суицидоопасного поведения.

Накопление негативных эмоций в отношениях с окружающими требует аффективной разрядки в процессе терапии и возможности посмотреть на конфликтную ситуацию со стороны, чтобы сбросить с себя груз «недобрых чувств». Нередко выявляется деспотическая установка в отношениях клиента с окружающими, которых он стремится изменить для собственного удобства, и гневно реагирует на попытки сопротивления. В этом случае я стараюсь научить клиента довольствоваться малыми достижениями, развить у него уважение к чужим потребностям.

Эффективны когнитивные техники (Бек А., Фримен А., 2017). В тех случаях, когда клиент при отсутствии доказательств приписывает причину событий одному-единственному фактору, мы вместе с клиентом исследуем все причины возникшей ситуации (реатрибуция). Клиент освобождается при этом от помещения себя в центр событий, которые не имеют к нему отношения (децентрация).

Когда клиент прибегает к необоснованной негативной оценке, я прошу его перечислить аргументы в пользу такого заключения и добавляю критерии для позитивной оценки. Затем я формирую гипотезу объективной оценки и предлагаю проверить ее на практике с использованием обратной связи от партнеров (проверка гипотезы).

Клиенту, считающему, что он не контролирует проблему, я предлагаю сформулировать ее таким образом, чтобы включить его активность по решению проблемы (переформулирование). Для проверки ложных убеждений провожу поведенческие эксперименты, в ходе которых клиент убеждается в своих заблуждениях, тренирую навыки конструктивного спора (Кратохвил С., 1991).

Клиент совершает функциональные тренировки в «полевых условиях», вначале со мной или в сопровождении обученного родственника, а затем и самостоятельно. Подобные тренировки повышают уверенность пациента в своих возможностях, снижают риск зависимости от меня и улучшают взаимоотношения в семье.

Активность клиента я стимулирую с помощью планирования деятельности. При этом требуется составить и выполнить распорядок дня и оценить по 10-балльной шкале степень исполнения каждого пункта плана и полученного удовлетворения от этой деятельности.

В групповом тренинге коммуникативных навыков я использую моделирование и репетицию поведения, ролевые игры. Для преодоления страха перед пугающими ситуациями применяю ролевой тренинг с использованием в качестве образцов желаемого поведения более успешных участников и последующим обменом ролями.

При моделировании через участие я неоднократно моделирую вызывающее страх действие, чтобы клиент увидел свои успешные действия и отсутствие пугающих последствий. Выполняю вместе с клиентом все более трудные для него одного задачи; создаю условия, повышающие его уверенность в своих силах; постепенно уменьшаю поддержку, чтобы клиент убедился в собственных возможностях; остаюсь