точно. Меня тошнит от политики. По иронии судьбы, я начал писать о ней и до сих пор пишу.

— Это правда. Мы из Парижа вернулись ради политики, чтобы ты здесь в этот журнал устроился. Не нравится?

Уильям подобрался к девушке поближе — поцеловал ее руки. Рукой той, кто вдохновляла его и давала поводы улыбаться.

— Я о музыке писать хотел, — признался Уильям, — о музыкантах. Но что тут. В таких редакциях платят гроши поначалу, а я полез в золотую жилу.

— Ты сделал себе имя, — улыбнулась Франсия, — но никто не мешает уволиться и уйти в другую редакцию. Открыть свой журнал.

— Как ты себе это представляешь? Вчера писал про кризису в канадском избирательном участке, а завтра — пойду писать про то, как хороша Anybody Seen My Baby у Rolling Stones?

— Почему нет? Не имеет значения.

— Я столько лет хотел быть успешнее Ронана, — фыркнул Уилл, — что забил на то, что нравится. Думал, сделаю себе имя, стану богатым и известным, перестану быть тюхтёй. Что вышло?

— Уилл, я тебя люблю, — прошептала Франсия, — и полюбила бы, если бы ты писал про музыку, и работал в желтушной газете или комментировал матчи. Я тебя полюбила за другое вообще. И никогда бы не полюбила твоего брата.

— Как это? — усмехнулся Уильям. — Ты существуешь?

Франсия засмеялась.

— Представляешь. Мне нравятся кудрявые мальчики с ментальными проблемами, не могу без них жить. Бросила Париж ради одного из них.

— Если хочешь, мы вернемся? Давай выставим дом на продажу и…

— Давай ты подумаешь о том, чего хочешь?

Уильям прижался к Франсии. Чувствуя, как трясутся руки, он не смог сдержать слезы, подступившие к глазам.

— Я хочу, — прошептал Воттерс, — быть нормальным.

— Так ты нормальный, — улыбаясь, сказала Франсия, — абсолютно нормальный.

— Нет, не понимаешь меня. Вот у меня эти мысли в голове, я постоянно думаю о чем-то и ни на секунду не могу остановить их. Я постоянно думаю о том, что обо мне подумают другие люди. Зачем все это…

— Синдром отличника на лицо…Уилл, пойми, тебя любят за то, что ты есть. Ты огромный талант, но это никак не влияет на мою любовь к тебе. Слышишь? Ты удивительный, пойми, — поглаживая его по голове, сказала Франсия.

— Я правда так давно не думал о том, чего хочу…

— Это просто.

— Ничего сокрушительного не произойдет, слышишь? Все в порядке, Уильям. Я тебя люблю.

— И я тебя очень люблю. Бог только знает, почему послал тебя ко мне…

— Чтобы я научила любить просто так, — нежно рассмеялась девушка и поцеловала парня в губы.

— Я тебя добивался почти два года. Так что, не надо мне тут…

— Я занималась карьерой и учёбой, мне было не до мальчиков. Я — докторка, Уилл, это не шутки.

— Лечишь не только тело, но и душу.

Уильям потянул подругу к себе, чтобы поцеловать, второй рукой расстегивая пуговицы плотной рубашки. В комнате становилось жарковато. Франсия легко поддались напору парня. Она мягко провела руками по его торсу, поцеловала в ключицу и приобняла его за шею. Пара провела бы в ласках еще час, но телефон Уильяма предательски зазвонил. Аккуратно отстранившись, он взглянул на экран — незнакомый номер. Воттерс прочистил горло и ответил на звонок, прикидывая, кто бы это мог быть. Он не распространял номер телефона, да и другим давал такой совет.

— Уильям Воттерс. Слушаю, — сказал он.

— Уильям, ты? Это Адам Клэман, — ответил мужчина мягко.

Журналист поперхнулся, и на секунду, отключил микрофон, чтобы прокашляться. Даже, если бы из пресс-службы Трюдо* позвонили бы, он бы удивился гораздо меньше.

— Адам, чем обязан?

— В прошлый раз…перегнул. С меня должок — угощу тебя в баре.

— Я почти не пью, так что…Или ты специально позвонил извиниться?

— Почти не считается. Выпьем по бутылочке пива, поговорим. Можешь считать так. Возник вопрос — у тебя много связей?

Уилл ухмыльнулся. Конечно, Адам бы никогда не позвонил без веской причины. Он и палец за бесплатно не поднимет.

— Смотря где.

— Явно не в постели. В искусстве, всякая богема — художники, скульптуры, писатели. Нужно кое-кого найти.

— Аннабелль?

— Нет. Аннабелль по уши влюбилась в твоего брата — акробата. Зачем ее искать? Я и так знаю, где она. Ты сможешь встретиться через часа полтора? Я бы тебе все рассказал. И заплатил бы за помощь.

Уильям еле слышно усмехнулся, кинув взгляд в зеркало.

— Почти десять вечера…

— Я заеду? Дело на пятнадцать минут. Обещаю.

— Ладно. Только не втягивай меня в какие-нибудь преступные схемы.

— Не собирался. Тут благое серьезное дело.

— Тогда адрес пошлю сообщением. Через сколько тебя ждать?

— Это я скажу, когда увижу твой адрес. Если ты не на Аляске, то приеду в течение часа.

— Отправил, — настрочил мужчина в сообщении.

— Благодарен. Еду.

Отключившись, Уильям почесал затылок. Что могло заставить Адама позвонить ему аж в десять часов вечера? Что ВООБЩЕ могло заставить Адама позвонить ЕМУ?

— К нам приедет Адам, — сказал Уильям, — сказал, есть какое-то дело.

Франсия вскинула бровями.

— Адам? Парень твоей подружки?

— Бывший парень Аннабелль.

— Не знала, что вы с ним общаетесь. Все в порядке?

Уилл пожал плечами.

— Скорее да, чем нет, но от него можно разное ждать. Сказал приедет в течение часа. Посмотрим.

— Я его уже не люблю, — рассмеялась девушка.

— А его никто не любит…

— Он обломал нам секс.

— Позже наверстаем упущенное.

Франсия не стала отвечать. Она молча поставила чайник и принялась резать фрукты, немного собрав на стол, как будто пара собиралась встречать очень важного гостя.

Когда Адам приехал и вошел в дом, все выглядело, как сон Уильяма при температуре сорок. Клэман по-хозяйски присел за кухонный стол, достал какие-то бумаги из папки и измерил комнату взглядом.

— Хороший дом, — сказал он, — сам отгрохал?

— Нет, купил уже готовый. Сделал тут ремонт…Это, кстати, Франсия — моя девушка, — представил подругу Уильям.

Франсия пригладила волосы и помахала Адаму.

— Адам Клэман. Не переживайте, мы с вашим бойфрендом не дружим, — отшутился он, — я на него плохо не повлияю.

Краснощекая девушка налила мужчинам чаю, извинилась и ушла в спальню, видимо, в конец застеснявшись самоуверенного Адама. «Действительно, — подумал Уильям, — как такого не застесняться. С годами, как вино». Клэман возмужал, появилась в его движениях, взгляде что-то серьезное, мужественное, крепкое. Рубашка облегла сильные руки, и обтягивала не менее мощную спину.

— Ну, выкладывай, — сказал Воттерс-младший, — что тебе от меня нужно.

— Я хочу устроить выставку, нужны нюансы. Помоги с делом, чувак. Все расходы на мне, плюс тебе подкину деньжат.

— Какую выставку? Ты рисовать начал?

Адам сделал глоток чая.

— Ага, мой максимум —