Карл не понимал, почему его вынуждают снова и снова повторять одно и то же. Видимо, лучше просто заткнуться и молчать.

Адвокат скептически наморщился, видимо, не очень-то веря словам Карла, и тяжко вздохнул:

– Я также считаю, тебе не стоило говорить, что ты не выносишь кровь и насилие. У них, кажется, есть теория, что убийца страдает гемофобией или каким-то отвращением к крови.

– Я что, должен был соврать?

– Нет, ты должен был попросить у них разрешения поговорить со мной наедине. На что я тебе указывал. И не раз. Да что сейчас об этом говорить… – Махнув рукой, адвокат закончил просматривать свои записи, постучал карандашом по последнему листку и закрыл блокнот. – У нас еще будет время обсудить все это снова. Они должны скоро вернуться. Если сочтут, что ты не в должном состоянии для допроса, можно будет в следущий раз начать все ответы по новой, с чистого листа. Скажем, что у тебя была лихорадка. – Он с надеждой посмотрел на Карла.

– У меня болит голова.

Карл потянулся к стакану в надежде, что прохладная вода сможет ослабить это чувство жара в голове, но рука на стакан не попала – она вообще двигалась не в том направлении. Карл попробовал еще раз, но вышло не намного лучше, и он понял, что видит лишь одним глазом.

Наверное, это и объясняло нарушение координации, но когда он попытался сказать адвокату о своей внезапной слепоте, получилась какая-то невнятная чепуха. При этом боль усилилась вдвое, и все, кроме головы, казалось, выключилось. Было чувство, будто у него вообще осталась только одна голова.

В момент, когда Карл падал со стула, дверь открылась и в комнату вошли следователи. Зрячим глазом Карл видел выражение ужаса на их лицах – даже на лице идеально одетого; оба открывали рты и, казалось, что-то кричали, но Карл ничего не слышал. Стоявшая позади них женщина, оттолкнув их по сторонам, бросилась к лежавшему на полу Карлу. Она коснулась его лица, но он не почувствовал прикосновения; он ничего не чувствовал.

Карл закрыл глаз, который еще что-то видел, а другой так и остался слепо таращиться вверх.

Хюльдар так и не повесил картину в своем кабинете. Наверное, надо было повременить с ее покупкой – он был почти уверен, что его понизят в должности после того, как Карл Петурссон, подозреваемый в трех убийствах, впал в кому у него на допросе. Инцидент описывали как один из самых больших фиаско в истории исландской полиции, и Хюльдар даже начал втихаря просматривать свободные вакансии в государственном секторе. Его дальнейшая судьба в отделении должна проясниться через два дня, а пока он чувствовал себя как прокаженный – никто и смотреть в его сторону не осмеливался; даже Эртла сейчас избегала Хюльдара, опасаясь, что его дурная слава может перекинуться и на нее.

Еще неприятнее было сознавать, что Рикхарда постигла та же участь. Хотя он и не нес ответственности за подозреваемого, участие в допросе делало его в глазах всех не менее виновным, чем Хюльдара. Рикхард вошел в комнату для допросов героем дня, а вышел из нее лузером. Так что падать ему пришлось с немалой высоты. Впрочем, он перенес падение с присущим ему стоицизмом, не зацикливаясь на прохладном обращении со стороны своих коллег. Хотя это вовсе не значило, что он воспринял ситуацию с легкостью: сейчас в отделении Хюльдар общался только с Рикхардом и не мог не заметить, как сильно на него повлияло случившееся с Карлом.

Картинная рама хранила на себе свидетельства неудачного падения. Первоначально Хюльдар поставил ее на пол слишком близко от двери, и та однажды врезалась в нее. Повреждения были почти незаметны, но ему стоило поскорее найти молоток и гвоздь, пока не случилось чего похуже. В картине не было ничего примечательного – он купил ее в туристическом магазине в центре города по дороге домой после похода в паб с приятелями. Это была фотография восхода солнца над скалами Рейнисдрангар; от нее веяло одновременно оптимизмом и неясной тревогой. Не требовалось особой интуиции, чтобы понять почему: солнце с его обещанием нового дня вселяло надежду на лучшие времена, а поднимавшиеся из моря черные остроконечные скалы напоминали, что жизнь – не прогулочное плавание.

На столе перед Хюльдаром лежал отчет о пропаже вещдоков из хранилища; изучить его – задача на сегодняшний день. Теперь, когда убийство в некотором роде раскрыто, у него было время этим заняться.

Хюльдар не мог полностью удовлетвориться исходом расследования, но изменить что-либо было не в его силах. Карл вряд ли когда-нибудь будет способен дать свое описание истории – он находился в реанимации, и каждый день для него мог стать последним. Доказательств его вины было более чем достаточно, поэтому Хюльдару придется попросту смириться с тем, что некоторые аспекты никогда не будут полностью объяснены.

Куча экспертов, прослушав запись допроса, выдвинули теорию о том, что Карл использовал для убийств разные устройства, чтобы избежать нанесения ран или других телесных повреждений собственными руками. Все, что ему нужно было сделать, – это нажать на кнопку. По прочтении этих выводов у Хюльдара от удивления поползли вверх брови. Как можно было сделать вывод о том, что убийства совершались нажатием кнопки? А те изуверства, что имели место до нажатия, выходит, не в счет?

Также не давало ему покоя и телосложение Карла – по сути, низкорослого хлюпика; оставалось неясным, как ему удалось одолеть своего друга, который был намного крупнее его. Даже Элиза выглядела сильнее Карла. Из всех жертв он, пожалуй, мог справиться лишь с Аустрос, и то лишь потому, что был намного моложе ее. Известно, что ярость и ненависть могут придавать людям сил, но в том-то и крылась проблема: невозможно было понять, что могло довести Карла до такой ненависти к двум женщинам, которых он совсем не знал. Объяснение этому Карл забрал с собой в кому.

Неясным осталось и то, откуда он узнал, где находилась Маргрет и что Фрейя проживала не в Граварвогуре, как указывали телефонный справочник и все официальные данные, а в Гранди. Согласно его ноутбуку, он не разыскивал информацию о Фрейе в Интернете. Возможно, воспользовался для этого каким-нибудь из университетских компьютеров, но найти его полиции не удалось.

Тем не менее было ясно, что вначале Карл располагал официальным адресом Фрейи в Граварвогуре и попытался устранить там собаку, не зная, что Фрейя вовсе не была ее хозяйкой. Затем, осознав свою ошибку, напал на правильную собаку по правильному адресу. Но как он до этого додумался, да и вообще откуда знал о существовании Фрейи и о том, что у нее есть собака, оставалось загадкой. Возможно, это так никогда и не прояснится.

Если б у него в самый неподходящий момент не случился инсульт, он обязательно выложил бы все карты на стол, как в конце концов делали все. Особенно после того, как его друг Бёркур сломался на допросе и не осталось никого, кто мог бы поддержать россказни Карла о таинственных номерных станциях и прочей ерунде.

Хюльдар попытался вспомнить, когда должен был уехать брат Карла, Артнар Петурссон, – сегодня или завтра? Довольно своеобразный тип, он предоставил полиции гораздо больше информации о подозреваемом, чем эксперты, изучавшие запись допроса. Впрочем, это было неудивительно – ведь Артнар знал брата всю свою жизнь. Однако он не мог объяснить, как за годы, прошедшие со времени его переезда за границу, Карл смог превратиться из самого обыкновенного, помешанного на радиолюбительстве парнишки с очень ограниченным кругом друзей в безжалостного убийцу.