Мимо торопливо проскочил мужчина в синем халате и желтых шлепанцах. Грейс заметил, что он свернул к автомату с напитками.

Сопровождавшая его женщина предложила подождать, пока она проверит пациентку, и прошла в отделение. Воспользовавшись моментом, Грейс вернулся к автомату, налил стаканчик воды и даже ухитрился добыть черного кофе. Потом он сел и стал ждать, раздумывая над тем, стоит ли попросить Марселя отвезти его к мальчику.

Не сиделось. Грейс поднялся. Прошелся по коридору. Туда-сюда. Задавая себе одни и те же вопросы и не находя ответа. Его трясло. Не совершил ли он ужасную ошибку, приехав сюда? И не изменится ли теперь вся его жизнь?

Через пять минут женщина вернулась.

– Все в порядке, можете войти. Коматозных пациентов желательно трогать. С ними нужно разговаривать. Они могут узнавать запахи – может быть, она узнает ваш. Если у вас есть на телефоне ее любимая музыка, включите ее.

Грейс прошел за сопровождающей через двойные двери в отделение интенсивной терапии. На кроватях лежали пациенты, подсоединенные к нескольким мониторам и отгороженные от соседей бледно-зелеными шторами. Над изголовьем каждой кровати висел номерок. Они свернули за угол и вошли в тесную комнатку с номером 7, дверь в которую была открыта.

На кровати с бортиками, между трубками капельниц, в окружении мониторов, лежала женщина с короткими каштановыми волосами в голубом с белыми пятнышками халате.

Сопровождающая незаметно исчезла, и Грейс остался один.

Он нерешительно шагнул вперед. Остановился. Распухшее, покрытое шрамами и струпьями, частично забинтованное лицо. Трубки капельницы шли к двум канюлям – в правом запястье и в основании шеи. Глаза закрыты, дыхание ритмичное.

К горлу подступил комок.

Она ли?

Господи…

Та ли это женщина, которую он любил когда-то?

Он не знал. Пластырь на переносице скрывал почти весь нос. Рот был ее, Сэнди.

– Сэнди? – прошептал он неуверенно. – Сэнди? Это я, Рой.

Никакой реакции.

Он взял ее распухшую, перебинтованную руку и осторожно пожал.

– Сэнди? Дорогая? Это ты?

Ее маленькая рука лежала в его ладони так же, как всегда лежала рука Сэнди, – он помнил это ощущение. Часто и гулко забилось сердце. Она? Нет, не она. Он не знал, что думать.

– Сэнди?

Тишина. Ровное дыхание.

– Дорогая, это я, Рой.

И что же он будет делать, если она откроет сейчас глаза и… узнает его? Как он справится с этим? Как объяснит все Клио?

Грейс снова посмотрел на нее. Та ли это женщина, которую он любил когда-то? И если это она, сможет ли он полюбить ее снова? Он смотрел на нее и ничего не чувствовал. Никаких эмоций. Пустота.

У нее сын. Может ли он быть его сыном? И что ему делать? Ее жизнь теперь не его жизнь. Перед ним чужая женщина. Даже если она – Сэнди.

И решение пришло.

Он повернулся и вышел из палаты. Женщина, которая привела его сюда, разговаривала с медсестрой в голубой тунике и шлепанцах. Она шагнула к нему:

– Это ваша жена?

Он покачал головой:

– Нет.

Пятница, 14 января

Через три часа Рой Грейс сидел в кресле самолета «Бритиш эруэйз», следующего рейсом в Лондон. Снова и снова он задавал себе одни и те же вопросы. Какого черта он приезжал сюда? Чего хотел? И почему ничего не сказал Клио?

Если целью поездки было похоронить призраков прошлого, то результат получился прямо противоположный. Он лишь заново открыл кошмар прошлого.

Несмотря на ранение – выздоровление, кстати, шло хорошо, – прошедший год закончился на прекрасной ноте. Начальство удостоило его высоких похвал за спасение Логан Сомервиль, и операция «Воз сена» завершилась в целом успешно – Брайтонский Клеймовщик не угрожал больше жителям Брайтона. Удалось достичь и некоторых других успехов, так что, даже принимая во внимание появление Кэссиана Пью, он с большим, чем прежде, оптимизмом смотрел в будущее. Грейс чувствовал, что на деле доказал свои способности детектива.

А еще они перебрались в чудесный новый дом, и Клио, хотя на нее свалилось столько забот с ребенком и переездом, была счастлива. Скоро она вернется на работу, и им придется найти няню.

Они всегда строили свои отношения на честности и открытости. Должен ли он, вернувшись домой, рассказать жене всю правду и успокоить ее – раз и навсегда? Даже если придется признать, что раньше солгал насчет цели поездки?

Слишком долго прошлое оставалось темным местом. Нужно убрать его в дальний ящик. Он потратил целых десять лет, чтобы наконец-то двинуться дальше и вновь обрести счастье. Нельзя допустить, чтобы прошлое разрушило все созданное им… ими.

И однако ж…

Как он ни старался, лицо женщины в больничной палате стояло перед глазами.

В палате номер 7 лежавшая в коме женщина открыла вдруг глаза. Сиделка на минуту вышла, и пациентка ненадолго осталась одна.

– Здесь был Рой, – сказала она.

И глаза ее снова закрылись.

Среда, 14 января

Едва самолет, совершивший посадку в аэропорту Хитроу, остановился, как Рой Грейс переключил телефон в активный режим. Дождавшись сигнала, он сразу же отправил Клио эсэмэску: «Вернулся».

Телефон тут же звякнул, известив его о поступившем на голосовую почту сообщении.

Грейс набрал 901. Сообщений было два, оба от Кэссиана Пью, и на втором голос помощника главного констебля звучал еще нетерпеливее, чем на первом: «Рой, пожалуйста, срочно позвоните мне».

Пассажиры, услышав долгое «бинг-бонг», начали подниматься и доставать вещи с верхних полок. Вместе со всеми Грейс двинулся к выходу, решив, что несколько минут Пью в состоянии подождать. В конце концов, он ведь в официальном отпуске!

Вскоре он был уже на краткосрочной парковке, где стоял «ауди» Клио. Его «альфой», оборудованной детским сиденьем, пользовалась Клио. И тут снова зазвонил телефон. Рой взглянул на дисплей, но номер был скрыт.

– Рой Грейс, – ответил он.

– Вы где были? – прозвучал недовольный голос помощника главного констебля.

– В Германии, сэр.

– В Германии?

– Я только что прилетел в Лондон.

– А я тут пытаюсь связаться с вами. Вы что делали в Германии?

– Семейные дела, сэр, – ответил Грейс, с трудом сдерживая раздражение, какого черта Пью разговаривает с ним таким тоном?

– Почему не сообщили, что уезжаете?

– Сэр, я в отпуске по болезни.